Фарли Моуэт - Следы на снегу
Детские годы Сузи пришлись на время расцвета торговли пушниной. По всем арктическим островам и побережью материка — от Гудзонова залива до Берингова моря — как грибы вырастали фактории. Именно тогда большинство эскимосских племен, кроме самых отдаленных, превратились из охотников ради пропитания в ловцов лис и песцов, именно тогда насильственно расторгли их издревле закрепившуюся связь с землей и морем, которые питали эскимосов с незапамятных времен.
И вдруг в 1930 году, когда на юг страны обрушилась великая депрессия, рог изобилия, из которого безостановочно сыпались на земли эскимосов все новые и новые фактории, иссяк. Цена за хорошую шкуру песца резко упала — со ста долларов до пяти и даже меньше, а это равнялось, если пересчитать на реальную цену товаров, которые эскимос мог получить на эти деньги, примерно пятидесяти центам. Большинство мелких факторий закрылось, а вслед за отъездом их владельцев с берегов Арктики наступил голод.
В 1931 и 1932 годах почти три четверти родившихся в Кейп-Дорсет детей умерли от недоедания и сопровождающих его болезней на первом году жизни. Сузи тоже видела, как мать завернула иссохшее тельце ее братика в кусок материи и положила в нишу, выдолбленную в стене иглу, чтобы до него не добрались собаки. Так до весны он и оставался с ними в доме, пока земля не оттаяла и они смогли его похоронить.
Именно во время этого кризиса Компания Гудзонова залива, рассчитывая на улучшение конъюнктуры после депрессии, вышла с предложением к правительству Канады. США, Дания и другие страны оспаривали право Канады на обладание огромным архипелагом Королевы Елизаветы, расположенным в высоких широтах[40]. И Компания предложила усилить право владения Канады этими бескрайними необитаемыми землями, заселив их эскимосами, которые «терпят лишения, вызванные текущими экономическими затруднениями». Компания вызвалась провести всю операцию по колонизации, и правительство приняло предложение с условием, что Компания возьмет на себя всю ответственность за благосостояние переселенцев и не будет препятствовать их желанию вернуться на прежние места, если новый дом им почему-либо не понравится.
Осенью 1933 года управляющему факторией в Кейп-Дорсет, Пангниртунг на западном и Понд-Инлет — на северном побережье Баффиновой Земли было приказано начать вербовку колонистов. Задача непростая — традиции, навыки и склад души крепко привязывали людей к земле своих предков. Они не желали покидать ее, и, пока управляющий факторией в Кейп-Дорсет не обратился за помощью к Кававу — бывшему шаману на службе у Компании, никого не удавалось завербовать.
Вслед за управляющим Кававу принялся расхваливать новое место, где не переводилась дичь. Особенно он напирал на обещание Компании бесплатно предоставить новое охотничье снаряжение и снабдить поселенцев богатыми запасами продовольствия; он также подтвердил заверения управляющего, что все, кому не понравится на новом месте, смогут беспрепятственно вернуться домой. Отчаянно суровая зима и прочно поселившийся в каждом иглу голод придали такой вес словам Кававу, что его племянник Китсуалик и несколько других мужчин хотя и с неохотой, но согласились поехать.
Когда грузовой пароход Компании «Наскопия» вышел из Кейп-Дорсет 14 августа 1934 года, он нес на своем борту шесть семей — двадцать два человека, включая мужчин, женщин и детей, вместе с их пожитками и собаками. Среди тех, кто, стоя у поручней, наблюдал, как уплывают вдаль низкие холмы Кейп-Дорсета, была и восьмилетняя Сузи.
В Пангниртунге к переселенцам присоединились еще две семьи, а в Понд-Инлет — еще четыре. Затем «Наскопия» через пролив Ланкастер повернула на север, к неприветливым берегам острова Девон. 23 августа она бросила якорь в «порту назначения» — Дандас-Харбор.
Колонисты увидели вокруг себя отвесно вздымающиеся стены фьорда, а с гор, высотой шесть тысяч футов, спускался огромный ледник, и лишь у подножия этих одетых льдами гор вилась узкая ленточка голых скал, свободных ото льда. Это был край, подходящий для титанов, но не для простых смертных.
Хотя люди в этих местах поселялись на короткое время, эскимосы здесь никогда не жили. В 1934 году федеральное правительство, чтобы держать под контролем вход в пролив Ланкастер, устроило в Дандас-Харбор пост канадской полиции — это была часть плана распространения прав Канады на арктические острова высоких широт. Некоторое время канадский флаг трепали резкие ветры, слетающие с ледника, но вскоре пост пришлось оставить, потому что движение ледников с гор и жуткие льды в проливе так ограничили мобильность полицейских, что те не могли ни патрулировать окрестности, ни даже охотиться на тюленей, чтобы прокормить своих собак.
Новопоселенцам из Кейп-Дорсет эти неприютные места были совершенно чужды. Они привыкли к открытым просторам тундры, а не к покрытым вечными льдами горам. На узкой полоске свободного ото льда побережья не было оленей, и обитало всего несколько песцов и других мелких животных. И так как эскимосы были народом, чей мир населен не только зримыми существами, но и незримыми духами, то необъяснимая угроза, исходящая от нависших скал, наполняла их сердца смутным предчувствием несчастья.
Не прошло и двух месяцев, а все люди, привезенные из Кейп-Дорсет, уже стремились вернуться обратно на родину. А когда назначенный их опекуном служащий Компании, поселившийся в удобном домике пограничного поста, заявил, что до будущего лета, когда придет пароход, ничего сделать нельзя, Китсуалик и еще трое эскимосов запрягли собак и отправились с семьями на запад, надеясь, что лед будет достаточно устойчив и они смогут достичь северного побережья Баффиновой Земли по ту сторону пролива.
Но их надежда не сбылась. За пять дней мучительного путешествия по неверному, все время подвигающемуся льду им удалось преодолеть только сорок миль и у входа в залив Крокера пришлось высадиться на берег. Но идти по берегу на запад мешали ледники, сползающие здесь в море. Принужденные вернуться в залив Крокера, который был только чуть большей по размеру тюрьмой, чем Дандас-Харбор, они там зазимовали и перенесли лишения более жестокие, чем за все время жизни в Кейп-Дорсет. Выжить удалось только благодаря унизительному визиту Китсуалика в Дандас-Харбор к раздраженно выбранившему его белому опекуну, у которого удалось выпросить немного еды.
В конце лета 1935 года все поселенцы собрались в Дандас-Харбор, полные решимости уехать на «Наскопии» домой. Но когда наконец пароход пришел, он бросил якорь на дальнем рейде, выгрузил немного припасов… и отплыл, не взяв никого на борт. Людям объявили, что заберут всех на будущий год.
