Джули Пауэлл - Путешествие мясника
Мужчина, тяжело вздохнув, отходит на пару шагов и устало опускается на ящик с припасами. Кезума сердито качает головой.
— Он говорит, что у него нет твоего телефона, — объясняет он мне. — Он думает, раз мы масаи — то круглые дураки. А на самом деле дурак — он сам. Почему ты не позвала нас ночью? Мы бы с ним разобрались.
— Извини. Я подумала, что сама справлюсь. Не хотела вас беспокоить.
— Мы здесь как раз для того, чтобы с тобой ничего не случилось. Ясно?
— Да, ясно.
Лейан возвращается вместе с очень высоким мужчиной в форме. Высокие скулы, покрытые ритуальными шрамами щеки и пристальный, непроницаемый взгляд. Он из тех, кто наводит страх даже в самых спокойных ситуациях. Весь разговор повторяется снова, на этот раз главным образом на языке масаев. Полицейский по ходу рассказа делается все более суровым, а двое фигурантов: я и человек, дважды забравшийся ко мне в палатку, — все более несчастными и виноватыми. Солнце стоит уже высоко, и все остальные успели собраться и уехать.
К нам подъезжает машина с охранником за рулем. Полицейский приказывает моему обидчику сесть на заднее сиденье, и охранник увозит его. Потом Кезума, Элли, полицейский и я садимся в нашу машину и едем следом. Лейан остается в лагере, чтобы собрать палатки и упаковать вещи — за всем шумом и выяснениями у нас не хватило на это времени. Элли сидит за рулем, а Кезума всю дорогу до полицейского участка что-то говорит представителю закона, и постепенно оба все больше распаляются. Иногда и Элли тоже пытается вставить словечко. Время от времени полицейский делает сердитые жесты в мою сторону. Несколько раз я слышу слово «мзунгу» — до сих пор оно мне даже нравилось, но в его устах звучит зловеще. Постойте, он что — считает, будто это я во всем виновата? Мое лицо заливает краска, а к глазам подступают слезы. Что они там говорят обо мне? Что все неприятности приключились из-за меня? Но я же не хотела поднимать шум! И я не сделала ничего плохого! А если и сделала, они об этом не знают. Или Элли им все рассказал? Единственное, что дает мне силу не расплакаться, — это злость на подобную несправедливость. Я не отрываясь смотрю в окно до тех пор, пока машина не останавливается у низкого бетонного здания с жестяной крышей. Внутри находится полицейский участок: маленькая комната, где собрались уже семь или восемь человек, включая моего ночного гостя. Мужчины обмениваются короткими репликами, и время от времени один из них задает мне какой-нибудь вопрос, вроде:
— Что он сказал вам, когда вы проснулись и во второй раз обнаружили его в палатке?
Правда дается мне нелегко. «Сейчас не пятьдесят третий год, идиотка! Тебе нечего стыдиться».
— Он забрался на меня и сказал, что хочет секса со мной.
— Пытался изнасиловать тебя? — подсказывает Элли.
— Я не хочу использовать это слово.
Опять разговоры, снова и снова, по кругу. Злоумышленника со всех сторон засыпают вопросами, это похоже на перекрестный допрос. Он потеет, выглядит растерянным и, наконец, протестующим тоном говорит что-то, что вызывает бурную реакцию у всех присутствующих: они бьют руками по столу, закатывают глаза и крутят головами. Сначала я пугаюсь, — что такого он мог сказать обо мне? — но потом Элли кивает и незаметно подмигивает мне, а Кезума объясняет:
— Мы вернем тебе телефон. Он у него. Этот тип, правда, еще не признался, но мы точно знаем.
— Откуда? Что он сказал?
— Ничего особенного. Его поймали на лжи. Не волнуйся. — Кезума говорит несколько слов зловещему полицейскому, и тот машет рукой, отпуская нас. — Сейчас мы поедем в парк смотреть животных. А когда вернемся, тебе отдадут телефон.
И мы отправляемся в парк, предварительно заехав в лагерь за Лейаном и вещами. В путь по крутой стенке кратера мы пускаемся, наверное, в половине одиннадцатого; точно я не знаю, потому что телефона у меня больше нет.
Я рада, что наконец-то появился повод отвлечься от неприятных утренних переживаний. И какой повод! Кратер Нгоронгоро — грандиозная кальдера на месте доисторического извержения вулкана, похожая на гигантскую чашу, вдавленную в землю. Ее бока окрашены в зеленый и золотисто-желтый цвета, а за высокие края цепляются облачка. Кальдера такая огромная, что невозможно разглядеть ее противоположный край, а в самой середине кратера сверкает, переливаясь на солнце, невероятно голубое круглое озеро. Даже сверху видно, что все это место так и кишит животными: водяными буйволами, гну и прочими антилопами всех размеров и видов. Все они стройными рядами, как в диснеевском мультфильме, бредут в одном направлении — к центральному озеру. Мы замечаем целые семьи бородавочников: взрослая пара и детеныши — уморительные животные, которые умудряются разрывать носом землю с какой-то грацией и даже элегантностью. Кроме того, здесь бродят стада зебр, газелей, каких-то высоких птиц с шикарными оранжевыми помпонами на голове, страусы и сладкие парочки гиен. Забыв обо всем, я блаженствую.
Но, похоже, не все так же увлечены животным миром.
— Никак не могу понять, почему этот тип все-таки решил, что может залезть в твою палатку. Ты уверена, что ничего такого ему не говорила? — опять спрашивает меня Кезума.
Я пытаюсь скрыть раздражение, но, к счастью, Элли, назначивший себя моим адвокатом, приходит на помощь:
— Да Джули с ним вообще почти не разговаривала. Он просто чокнутый.
— Меня бесит, что они тут считают, будто все масаи — неотесанные дураки. Может, поэтому они и решил пристать именно к Джули. — Кезума поворачивается на своем переднем сиденье и смотрит мне в глаза. — Африканские мужчины не похожи на американцев. Они по-другому относятся к женщинам. С ними надо быть поосторожнее, а то они черт знает что себе напридумывают.
Элли в зеркале заднего вида улыбается мне сочувственно и немного виновато.
— Ужасно, что с тобой случилось такое.
Мы подъезжаем к пруду, территорию которого поделили между собой фламинго и толстые черные бегемоты. Элли притормаживает, чтобы получше их рассмотреть:
— Ничего, все в порядке. Но сейчас я просто хочу полюбоваться животными, хорошо?
Этим мы и занимаемся, объезжая всю кальдеру по окружности. Самое потрясающее, что нам удается увидеть в этот день, — это шайка из четырех молодых львов, лениво вышедших из кустов прямо на дорогу. Я стою в открытой машине и смотрю, как одно из этих великолепных, надменных животных проходит всего в полуметре от заднего колеса нашей машины. Лев поднимает свои удивительные золотые глаза, смотрит прямо на меня, и наши взгляды встречаются. Несколько секунд мы словно гипнотизируем друг друга, а потом я поспешно отворачиваюсь, испугавшись, что он может обидеться на такую наглость, запрыгнуть в машину и запросто откусить мне руку. Некоторое время львы ходят вокруг машины, потом ложатся в тени и начинают вылизывать лапы, совсем как домашние кошки, только лапы у них большие, будто тарелки. Потом все они дружно поднимаются и, не оглядываясь на нас, гордо удаляются.
