200 дней на юг: автостопом из Москвы в южную Африку - Кротов Антон Викторович

— А вы тоже моряки?

— Нет, мы их друзья.

— Хм, а где ваш билет?

— А билета нету, нам сказали, что проезд оплачивается внутри самолёта!

Совершенно недоумевая, как мы, не имея билета и ничего иного, свободно разгуливаем по международной зоне аэропорта, по самолётам и т. п., девушка смутилась и позвала начальника. Удивление её было велико и потому, что даты и места нашего с Грилом въезда в Намибию оказались весьма разные.

— А где и как вы встретились?

— Под Свакопмундом, мы вместе Новый Год встречали, — отвечал я, чем совсем запутал всё дело. Удивлённые иммиграционные чиновники написали нам на каждом из выездных штампов "cancelled" (аннулировано) и впустили нас в счастливую утреннюю страну.

— Но смотрите, не просрочьтесь! Мы проверим вас по вашему адресу! (В графе "адрес" мы написали адрес нашего посольства.) И если вы просрочите сей въездной пермит, вы будете арестованы!

Улыбаясь, мы с Грилом вышли на трассу и вскоре поймали машину до намибийской столицы. Было 10.00 утра.

Неудачу с улётом я воспринял спокойно. Значит, улетать нам пока ещё не следовало. А вот Гриша возмущался:

— Это ж надо! Это всё Бережной И.В.! Ну вот что ему стоило нас взять? И ведь моряки не против, и лётчики не против, и в аэропорту нас пропустили!.. Эх!.. Напишу про него в своей книге, пускай ему будет стыдно! Ну почему, почему он нас не взял?

— Ну что ты так обижаешься на этого Бережного? Ничего он нам не сделал, ни хорошего, ни плохого. А ты на него такие нападки устраиваешь, будто он был просто обязан нас взять. Я думаю, что он не взял нас только с одной-единственной целью. И знаешь, с какой?

— С какой?

— С одной целью: показать нам, раскрыть нам глаза на тот факт, что директором компании "Намсов" является вовсе не Лапшин Г.А., и не Кротов А.В., а Бережной И.В. Вот и всё. Он здесь распоряжается, а не мы. И не моряки, и не лётчики. И нам не следовало сразу портить с ним отношения, как будто он нам обязан чем-то.

— Ага, он же и сайт АВП видел, и больше всех нашей сущностью интересовался, и помнишь, как он нам вчера сказал: "Не люблю шаровиков!" Всё это из-за того, что он считает нас "шаровиками". Я так, когда буду писать про него, главу про него напишу и назову: "Не люблю шаровиков!" — Так размышлял товарищ Грил.

Споры о сущности Бережного И.В. продолжались до самого Виндхука. Когда же по сторонам дороги пошли утопающие в садах за высокими заборами домики намибийской столицы, мы вышли из машины и направились в российское посольство — оно как раз располагалось близ восточного выезда.

Посольщики были рады нашему визиту и напомнили о том, что послезавтра, 7 января, у них состоится рождественский вечер, и мы тоже приглашены. Нам пообещали также помочь с визой Анголы, чем мы должны были заняться в понедельник. Посольство Анголы было уже закрыто. На бумагах, вывешенных в его окне, было что-то написано по-португальски — я понял, что ангольская виза стоит 250 намибийских долларов (что равно 35 американским).

Отсыпаясь за минувшую ночь, полдня мы провалялись на траве в центральном парке. Страна удивительно спокойная. И чисто, никаких окурков на траве или навозных куч. Когда же день склонился к вечеру, мы отправились искать русское кафе близ ж.д. вокзала, о котором нам рассказывали ранее.

И точно — мы его нашли! Кафе было заметно издали по надписи "Русские пельмени" (надпись тоже была по-русски). Имя хозяйки было Людмила, она приехала в Намибию в 1998 году из далёкого Якутска. Сперва она жила в городке Карибиб, держа там автозаправку. Но цены на бензин вскоре выросли и заправку пришлось продать, а взамен открыть кафе.

Людмила угостила нас пельменями. Пока мы их ели, в кафе подходили местные жители, загружаясь пивом и т. п. Вероятно они не знали, что это русское кафе, и надпись "Русские пельмени" прочитать они не могли. Поблагодарив хозяйку, мы сфотографировались с нею и с родственниками её, которые случились тут же.

Когда сгустился вечер, мы с Грилом поползли по закатному опустевшему Виндхуку в поисках ночлега (хозяйка кафе вписать нас не смогла). Две цивильные, чистые, аккуратные европейского вида церкви совсем не походили на места, пригодные для ночлега, но к одной из них мы всё же подошли. Из домика близ церкви вышел белый человек, священник или сторож — неизвестно, и посоветовал нам пойти в парк. Мы отправились туда, но парк оказался освещённым и охраняемым. Более того, в недрах оного находились важные здания (я так понимаю, местный парламент или Совмин). Дальше, за парком, обнаружился стадион, близ которого стояли памятник какому-то всаднику и большое, ветвистое дерево. Наверное, это дерево, всадник и сам столетний город Виндхук были почти ровесниками. В ночном мраке мы поставили палатку под этим деревом, предварительно расчистив место от опавших с дерева листьев и каких-то шишек.

Никто под деревом сим не помешал нам доспать до утра. Утром встав, мы собрали палатку и отправились в центр города, в наш любимый супермаркет "Shoprite". Когда же мы шли из него, нам попались стоящие на тротуаре распространители журнала "Awakel" ("Пробудитесь!") — намибийские свидетели Иеговы. Я пожертвовал один намибийский доллар на пробуждение всех желающих и отправился с Грилом в парк читать и повышать своё владение английским языком.

Пока мы сидели на свежей утренней траве и пытались пробудиться при помощи сего журнала, к нам подошёл ещё один свидетель того же самого. Он любезно поговорил с нами, и, узнав, что мы русские, сказал, что напротив парка, в центральном магазине сувениров, работают тоже русские, наши соотечественники.

Удивившись, мы тут же отправились проверять. И впрямь, в самом центре намибийской столицы, на Индепенденс авеню, работают в магазине сувениров два русских человека! Один, самый разговорчивый, Владимир, сразу вышел общаться с нами на улицу; другой продолжил втирать посетителям блестящие камушки, деревянных слонов, открытки и безделушки.

Мы рассказали о своей сущности и о затрудненнее, связанных с попаданием в ЮАР.

— А с ЮАР всегда такие проблемы, — сказал Владимир. — Мы тоже два раза неудачно визу ЮАР получали. Был тут один такой, он сперва в миссии ООН работал шеф-поваром, а в свободное время оружием торговал, а потом у нас в общежитии прятался, а потом в ЮАР образовался. И вот он шлёт приглашение нам, да не один — семнадцать подписей, и 4000 долларов перевели на счёт, это на случай, значит, нашей депортации. Приходим в посольство ЮАР здесь — нет проблем, говорят, приходите в пятницу. Собрались уже ехать, заходим в пятницу в посольство — там стоит штамп: "rejected" — отказано, мол. И другой раз. Один поляк, он в ЮАР живёт, пригласил меня. Мы вместе с ним пошли в посольство ЮАР. "Нет проблем, — говорят они, — приходите в пятницу". Он не мог меня ждать до пятницы, говорит, там, в Кейптауне встречу, договорились где, я уже и билет на автобус купил: в пятницу получу визу, в субботу на автобус, в воскресенье там. И вот опять: отказано. — Почему? — Имеем право не объяснять!

С болгарами тоже история. Было тут двое нелегально, без документов вообще. Ну, пока ты живёшь в Виндхуке, документов у тебя никто не проверит никогда. Только если напился и подрался, или на посту, на выезде из города. Ну так сиди в городе и помалкивай! Нет же, они поехали на север. На посту останавливают, к водителю: документы! Ну так сиди тихо-мирно; так нет же — сразу начал шуметь: "Да у нас! да у нас!" У водителя проверили — о'кей, а ну-ка ты давай! И так поймали их, и в тюрьму обоих. Вся болгарская община собирала деньги на депортацию. Купили им билеты и отправили в Софию, с пересадкой в Йоханесбурге. Так один и вернулся, а другой сбежал в Йоханесбурге прямо из аэропорта!