Александр Романенко - ВьЮжная Америка
Я иду в «Экванет». Прихожу и говорю, что, мол, желаю подключиться. Заполняю какой-то формуляр, и тут выясняется, что наличную оплату они не берут ни в какой форме, ни в какой валюте. Только через счет. У меня, конечно, счет имеется, даже два — один на компанию, второй личный. В банке «Дэ Продусьон», или, как его здесь называют, «Продубанко». Кстати сказать, прекрасный банк, лучший из всех, что я когда-либо видел. Например, начисление процентов по вкладу производится ежедневно, снять или положить любую сумму в любой валюте можно в течение пяти, максимум десяти минут. И вообще, в банке, в его северном отделении на Амазонас и Объединенных Наций, всегда уютно, тихо, прохладно — придешь, и уходить не хочется.
Но в «Экванете» говорят, что мои счета как бы накопительные и для некоторых межбанковских расчетов непригодны. Однако есть будто бы в Кито один банк, накопительные счета которого как-то хитро обрабатываются и расчеты по ним все же возможны. Это «Банко дэ Прогресо», на той же Амазонас, всего триста метров от «Продубанко». Так как документы и деньги у меня с собой, я выбегаю из «Экванета» с обещанием вскоре вернуться и спешу в «Прогресо».
Оба мои счета были открыты адвокатом. Как это делается, я не имел ни малейшего понятия, не приходилось до тех пор самому обзаводиться банковскими книжицами. Но надо же когда-то начинать.
В «Банко дэ Прогресо» толпа, хвостатая очередь, ряды касс, человек десять охранников в залихватской десантной форме. Всюду мрамор, скользко, беготня, шум. Нет, неуютно. Но что делать. Наконец я нахожу окошко открытия новых счетов, даже три окошка. Очередь есть, но, как ни странно, движется быстро. А пока она движется, в трех экземплярах заполняю заявление. Но заявзп ление пересыпано множеством непонятных мне вопросов, так что три четверти остается незаполненным.
Вот я у окошка.
— Буэнос диас, сеньор! Вы хотели бы открыть счет?
— Да, сеньора… э-э… сеньорита… вот… как-то…
— Документы, пожалуйста.
Подаю.
— А заявления?
Тоже подаю. Она вздыхает: мол, какой нынче тупой клиент пошел, простого заявления и то заполнить не умеет.
— Не умею, — честно сознаюсь я.
— Так, буэно. — Сеньорита привычно включает хорошо натренированное терпение. — Вот здесь пишите место рождения.
— Москва, Россия. Пойдет? — Я нагло вру, но какое им дело?
— Хорошо. Работа, Менеджер? Буэно. Адрес работы. А, это вы уже написали, буэно. Сколько вы зарабатываете?
Я поднимаю брови: обычно таких вопросов приличным людям не задают.
— Я должна внести это в компьютер, — оправдывается приемщица-учетчица. — Хотя бы приблизительно. К какой категории доходности вы относитесь?
«Уж лучше прибедниться», — резонно думаю я и говорю:
— Четыреста долларов.
— Вот и прекрасно! — У приемщицы как гора с плеч, вместе со мной она радуется моей маленькой зарплате. Очевидно, и сама она сидит в той же категории доходности. — Так и пишите, но лучше в сукрах.
В сукрах числа выходят покрасивее. Так и пишем: полтора миллиона.
— Все?
— Нет, у вас подписи один образец, а нам нужно три.
Беда мне с подписями. Это мой тайный порок — все мои подписи не похожи одна на другую. Как я ни бился когда-то еще в допаспортную мою юность, но так и не исправил руку. А тут требуют подписать целых три раза. Ну, первые два я еще куда ни шло нацарапал, загогулины вроде бы отдаленно напоминали друг друга, особенно завитушками. Но третья подкачала, рука дернулась и выдала нервные изгибы, график энцефалограммы.
— Нет, это плохо, — качает головой сеньорита. — Попробуйте еще раз.
И заново, все три подписи. Не знаю уж, каким чудом, каким сверхъестественным напряжением ума и духа мне удалось приемлемо расписаться. И вот я выбегаю из «Прогресо» с пахнущей столярным лаком золотистой книжечкой, на книжечке всего сто тысяч сукров, но больше пока и не требуется. Гляжу на часы и глазам своим не верю — прошло каких-то тридцать пять минут с того мгновения, как я выскочил из «Экванета», пообещав вернуться. А еще через пять минут — я снова у них на шестом этаже.
Мягко шлепаю банковскую книжку на стол, они разворачивают ее, вытягивают лица, смотрят на меня вытаращенными глазами. Да, удивил я их. В Кито, как известно, сплошное транкилидад, и на операцию по открытию счета у любого из них ушло бы дней пять. Иначе нельзя — нужно подумать, посоветоваться с родственниками, то да се. Ну, пусть не пять дней, пусть три или даже два. Но сорок минут… Нет, это уже за гранью воображения.
И, как бы заразившись от меня болезнью высоких скоростей, экванетцы оформляют мое подключение к Интернету за считанные минуты. Они тоже хотят удивить меня, еще чуть-чуть, и им бы это удалось, но… Осечка! Техника-то нету, сегодня у него выходной, умаялся бедняга. Придет, если изволит, только завтра, да и то к обеду. А уж успеет ли он подключить меня за оставшееся от обеда время или нет — это пока только Всевышнему известно.
— Позвоните нам завтра после четырех, хорошо? — говорят экванетцы, а сами стыдливо отводят глаза в сторону.
— Ладно уж, позвоню, — отвечаю я и торжествующе выхожу из офиса.
Жаль, очень жаль. Так хотелось поплавать на интернетовских волнах, забросать друзей имейлами, в Россию влезть, наши газеты почитать и вообще поглядеть, что происходит в этом мире. Ну, ничего, терпел три месяца, еще два дня потерплю как-нибудь. Хотя обидно, конечно. Что ж они такие медленные? Подключение же не требует никакой отвертки — внеси нового клиента, его пароль и код доступа, и готово. Вот вам и хваленое транкилидад. Спокойствие и стабильность — вещи замечательные, но даже у таких хороших вещей есть темные стороны. Впрочем, спокойствие, безусловно, дороже.
Итак, я сижу теперь в моем довольно просторном локале с десяти утра до шести вечера, перерыв — полчаса. На деле я, конечно, задерживаюсь до восьми. Как я работаю? Очень просто. Всем зашедшим ко мне я раздаю длинные (четыре страницы мелким шрифтом) списки имеющихся у меня игр и программ. Все стены увешаны рекламами игр, а на огромном столе, метров семь квадратных, аккуратно разложены яркие разноцветные прямоугольнички, каждый размером с дискету HD. На прямоугольничках изображены заставочные кадры игр.
Все строго рассортировано по категориям: здесь приключения, здесь стрелялки, тут леталки, там обучалки, а вот это стратегии. Эти — типа Нинтендо, а те — трехмерные. И так далее. Люди подходят, глазеют, постепенно втягиваются в атмосферу. Если я не очень устал, то подхожу и начинаю рассказывать. Мой испанский за несколько недель развился невероятно. Конечно, пока я знаю мало, но на часовую лекцию о компьютерных играх слов хватает.
