Богуслав Шнайдер - Золотой треугольник
Даже грозные признаки того, что вскоре им придется полагаться лишь на собственные силы, не заставили сайгонских правителей взяться за ум. В непонятном ослеплении продолжали они играть в покер на палубе корабля, который начал уже погружаться в пучину.
В момент, когда Соединенные Штаты переживали самый глубокий внутренний раскол со времен войны Севера с Югом, в Сайгоне даже не пытались прикрыть отвратительные стороны своего режима.
Никто не думал о будущем. Каждый пытался на собственный страх и риск урвать побольше, напакостить конкуренту, выбить еще один кирпич из фундамента угрожающе накренившейся постройки. Политиков не объединяли ни чувство общности, ни даже инстинкт самосохранения.
Студенты, буддисты, интеллигенты все явственнее видели нетерпимость такого положения. По Сайгону прокатилась волна демонстраций. Но результат войны зависел в первую очередь от деревни.
Крестьяне в дельте Меконга или на кофейных плантациях вокруг Плейку, возможно, не умели читать, но невольно сравнивали простоту Хо Ши Мина с отвратительным чванством собственных представителей власти. Дядюшка Хо был похож на патриарха и воплощал лучшие традиции Вьетнама: образованность, скромность и трудолюбие. Президент Тхиеу или вице-маршал Ки вызывали у своих земляков разве что чувство стыда. Дядюшка Хо носил простую блузу и сандалии. Вицемаршал Ки позволял себе сменить парадную форму разве что на комбинезон пилота, когда показывал проституткам Сайгон с высоты птичьего полета. Кому отдаст предпочтение крестьянин, можно было легко догадаться.
В январе 1973 года подписание Парижского соглашения положило конец военным действиям, а в марте Вьетнам покинул последний американский солдат. Но покоя все еще не было.
Приближался финал.
Голый король
Неожиданное окончание многолетних боев в Индокитае поразило и видавших виды военных корреспондентов. Мировая история не изобилует примерами столь молниеносного краха.
В 1975 году почти миллионная южновьетнамская армия в три раза превосходила противника, а ее авиация неограниченно владела небом. Перевес был и в танках, и в броневиках, и в количестве орудий. У противника не было вертолетов и военных кораблей. И все же хорошо оснащенный колосс капитулировал перед армией, которой не хватало даже нормальной обуви.
Репортажи, описывающие падение Сайгона, и по прошествии стольких лет — волнующее чтение. В них предпринята попытка дать оценку самой важной, по мнению журналистов, ошибке в истории Америки.
После подписания Парижского соглашения в 1973 году обе стороны во Вьетнаме договорились о мире, но отнюдь не о том, как должен выглядеть этот мир. Огонь, если не считать небольших передышек, не прекратился. Партизаны владели обширной территорией вдоль границы с Кампучией и Лаосом и основной частью Центральной возвышенности, то есть областями, удобными для ведения партизанской войны. Сайгонское правительство контролировало города, долины, побережье и все экономически важные центры страны.
Первым предвестником грядущих боев были сообщения о неожиданной атаке на город Буонметхуот, южнее демилитаризованной зоны. Хотя на поле боя появились танки, казалось, что речь идет о незначительном столкновении. Местный сайгонский военачальник потребовал поддержки авиации, которая разбомбила большую каучуковую плантацию. Ничто не предвещало событий, из-за которых Вьетнам вскоре вновь появится на первых страницах мировой прессы. За две недели до того, как начал рушиться сайгонский режим, американский министр обороны Джеймс Шлесинджер, должно быть основываясь на донесениях разведки, заявил, что в ближайшем году никаких крупных наступательных операций во Вьетнаме не предвидится.
На сцене тишина, полумрак. В смутно вырисовывающихся кулисах неслышно мелькают тени. Драма начнется только в тот момент, когда президент Тхиеу неожиданно издаст приказ об отступлении. Его войска должны были очистить от партизан ряд провинций, расположенных вблизи демилитаризованной зоны и вдоль границ с Лаосом и Кампучией, а также стратегически важную Центральную возвышенность.
Даже офицеры американской разведывательной службы не подозревали, что в голове президента зреет столь рискованное решение. Правда, в военных кругах о такой возможности поговаривали еще в середине 60-х годов, но серьезно к этому никто не относился.
Центральная возвышенность не имеет для Южного Вьетнама важного экономического значения. Такие города, как Плейку, со всех сторон окруженные частями противника, надолго удержать невозможно. Расходы на их оборону чувствительным бременем ложились на пошатнувшуюся южновьетнамскую экономику. Приказ отдать без боя половину страны — малоурожайные земли, населенные преимущественно горными племенами, — и сосредоточить все силы для обороны богатейших, стратегически важных областей, пожалуй, теоретически не был абсурдным. Но был ли он достаточно продуман?
Никто не мог понять, что заставило Тхиеу одновременно с этим перебросить 4000 парашютистов, отборные части его армии, из Хюэ в Сайгон, который и без того кишел военными. Ходили слухи, будто разведка обнаружила четыре северовьетнамские дивизии, двигавшиеся вдоль кампучийской границы или же размещенные в лагерях на территории Кампучии, но точно никто ничего не знал. Скорее всего Тхиеу опасался путча и отозвал лучшие правительственные части для защиты собственной власти. Неожиданное широкое отступление на всех фронтах, осуществлявшееся без предварительных консультаций с командирами дивизий, повергло большинство подданных Тхиеу в шок. Части Северного Вьетнама воспользовались создавшейся ситуацией и перешли в наступление.
Успех этого наступления превзошел все ожидания.
Переброска парашютистов из Хюэ породила в защитниках города неуверенность. Вскоре она сменилась паникой, когда через бывший главный имперский город потянулся поток отозванных из провинций деморализованных частей.
Едва заслышав первый орудийный залп, 1-я дивизия, считавшаяся самым боеспособным соединением южновьетнамской армии, побросала оружие и обратилась в бегство. Солдаты ринулись к побережью и на юг, к Данангу. На месте осталось 90 целехоньких танков и 250 орудий, в запертых складах лежали тысячи тонн боеприпасов. Цвет южновьетнамской армии пустился наутек без малейшей попытки сопротивления. Солдаты бросали оружие и любой ценой пытались спастись от противника, который и не думал их преследовать.
Достигнув берега, беглецы бросались вплавь к сампанам, порой солдаты стреляли в штатских только для того, чтобы занять их место на судне. Но и те, кому удавалось отплыть, не были спасены: в открытом море, без запасов еды и питья, они умирали сотнями.
