Владимир Динец - America Latina, или повесть о первой любви
Достаточно было ступить на такую «лысину» — и ветер мгновенно сбивал с ног.
Иногда налетал шквал — туча песка и камней — и приходилось падать ничком на землю, чтобы не улететь и не остаться без глаз. Но гуанако здесь встречались целыми стадами, видимо, чувствуя себя в безопасности: пумы, наверное, не выносят такого ветра. При моем приближении они и не пытались бежать — сразу бы опрокинуло — а уходили мягким крадущимся шагом, старательно следуя впадинам рельефа.
Я вышел к большому, совершенно белому от пены озеру. По берегу вилась дорога, а на обочине был установлен щит «Гуанако» с описанием их биологии. Оказывается, иерархию в стаде можно легко определить по тому, как животные держат голову.
Доминирующий гуанако — «альфа» ходит с поднятым носом и прижатыми ушами, а самый забитый «омега», наоборот, ниже всех опускает голову и поднимает уши торчком.
Двигаясь со скоростью не больше километра в час, я буквально выполз на западную сторону горного массива и увидел «Башни Пайне» — горы идеально правильной формы с параболическими склонами и плоскими макушками. Над ними висел «суперблин», точнее, целая стопка блинов, похожая на атомный гриб. Тут было чуть потише — на солнышке грелись ящерки, по берегам луж гуляли кулики-сороки (Haematopus leucopodus). Мне до смерти надоело бороться с ветром за каждый метр, поэтому, когда из-за поворота появился микроавтобус, я поднял руку и через минуту катил дальше на юг.
Мы уже выехали из парка и проезжали мимо ободранного оползнями, голого склона горы, когда стекла вдруг заныли от особенно сильного шквала. Не прошло и секунды, как туча песка и камней взмыла с горы и накрыла нас, так что мы оказались в полной темноте. Среди грохота камней и шипения песка в бок машины неожиданно полетели овцы — дохлые и отчаянно блеющие полуживые. Все окна с правой стороны оказались выбиты, и ветер ворвался внутрь, мгновенно заполнив все песком. Автобус протащило поперек дороги и опрокинуло. К счастью, он упал боком на насыпь, так что мы легко поставили его обратно на колеса, когда все кончилось. Если бы дорога в этом месте не шла по выемке, все могло бы быть несколько хуже. На Панамериканском шоссе в это время года ветер иногда опрокидывает даже тяжелые грузовики.
Вскоре перед нами открылась синяя гладь Магелланова пролива. Португалец Фернан Магальеш, величайший мореплаватель в истории, сумел когда-то провести парусник по этому извилистому лабиринту с его туманами, мелями, приливными течениями и шквалами. Но это требовало такого искусства, что после него проливом почти никто не пользовался — разве что «Бигль» капитана Фитцроя. Остальные предпочитали огибать мыс Горн, встречая в проливе Дрейка западный ветер во всей его мощи.
Иногда приходилось больше месяца дожидаться спокойной погоды, чтобы проскочить в Тихий Океан. Лишь с появлением пароходов, более маневренных, чем парусники, путь по проливу стал сравнительно простым.
Я заглянул в знаменитую Пещеру Милодона, где когда-то был найден скелет гигантского зверя, обрывки шкуры и каменные загончики, в которых древние индейцы держали последних милодонов про запас. Потом дошел до городка Puerto Natales и наутро сел на катер, который возит туристов к леднику Balmacedo.
Сам ледник не так красив, как Перито Морено, но дорога к нему очень интересная.
Огромные компании черношейных лебедей встречаются в воздухе с великолепными альбатросами, бесчисленными стаями прилетевших из Антарктики на зимовку черно-белых буревестников — капских голубков (Daptyon capensis) и длинными вереницами летящих на рыбалку бакланов. На берегу можно увидеть южную выдру (Lutra provocax) — она раньше водилась на реках и озерах, но заселила побережье после того, как здесь истребили исконно морскую кошачью выдру (L. felina).
Дельфинов, котиков и мелких китов в море тоже полно. Иногда из воды начинают целыми стадами выпрыгивать пингвины. Кроме обычных магеллановых, сюда заплывают пингвины открытого моря — смешные хохлатые (Eudyptes) и очень красивые королевские (Aptenodytes patagonicus).
Из Пуэрто Наталеса я уехал в Пунто Аренас, самый южный город на Земле (по чилийской версии. По аргентинской — Ушуайя). Тут я угробил полдня, циркулируя по разным организациям в поисках транспорта в Антарктиду или на интереснейшие острова Субантарктики — Южную Георгию, Южные Шетландские или хотя бы Фолклендские. Ничего не получилось. Во-первых, не сезон — туда летают и плавают в основном в январе-марте; во-вторых, многочисленные туристы уже приучили местных чиновников к мысли, что за это можно и нужно брать очень большие деньги.
Одно из этих препятствий я бы еще сумел преодолеть, но оба — увы.
Пришлось ограничиться вылазкой на Скалу Альбатросов — самую южную точку материка (мыс Горн, точнее Horn, «рог», находится на маленьком островке). Это высокий скальный мыс в тридцати километрах от Пунто-Аренаса. Западный ветер, переваливая через мыс, закручивается в вертикальной плоскости с противоположной стороны, и в этот гигантский вихрь собираются альбатросы. Десятки птиц часами катаются на восходящем потоке, легко справляясь с ветром — их длинные узкие крылья рассчитаны и не на такую нагрузку. В основном собираются роскошные дымчатые альбатросы (Phoebetria palpebrata) и белые чернобровые (Diomedea melanophrys), но при удаче можно увидеть и странствующего (D. exulans) с размахом крыльев в три метра. Иногда к ним присоединяются хищники — гигантские буревестники (Macronectes giganteus), но они чувствуют себя в вихре не так уверенно и долго не задерживаются.
На следующее утро я сел на паром до Порвенира — хорватского городка на Огненной Земле (Terra del Fuego на всех языках, кроме русского), самом большом и предпоследнем острове Лабиринта (к востоку лежит еще очень интересный, но необитаемый Государственный Остров — Isla de los Estados, он же Staten Island).
Оказалось, что это первый рейс нового парома, поэтому в Порвенире нас ждала торжественная встреча и банкет. На праздник прибыла делегация с восточной, аргентинской части острова, и с ними я уехал вечером на восток.
На крайнем юге Америки граница между Чили и Аргентиной словно нарочно проведена самым неудобным образом. В Южное Чили можно попасть только через Аргентину, а на аргентинскую часть Огненной Земли — только через Чили. К счастью, обе визы у меня были многоразовые, но въездные и выездные штампы заняли в паспорте несколько страниц, а для путешественника это серьезная неприятность.
Восток острова — степная равнина, где пасутся многотысячные стада магеллановых гусей, а запад — край гор, ледников, озер и лесов, в основном из южного бука Notophagus antarcticus. Интереснее всего район между городом Ushuaya и горой Дарвина — заповедник Терра дель Фуэго на южном берегу острова. Дальше на юг, за проливом Бигль, лежат несколько небольших гористых островов, мыс Горн, островки Диего Рамирес, пролив Дрейка и — Антарктида.
