Мирослав Зикмунд - Перевёрнутый полумесяц
— Совершенно верно, отверстия в радиопередатчике перетянуты проволокой, а на них печати. А в столе у вас должна лежать картонная коробочка и в ней два кристалла…
Таможенники вздохнули с облегчением, лица их прояснились. Да, действительно, в столе лежит картонная коробочка. Вы хотите вскрыть ее сами, или это должны сделать мы?..
Спустя десять минут все формальности были завершены. Протокол написан, его подписали еще двое молодых людей, которые тем временем подошли.
— Вот ваши кристаллы, распишитесь в их получении, — говорит шеф таможни и подает их нам, словно это не кристаллы, а каштаны, только что вытащенные из огня.
Бегло, словно стыдясь, они заглянули в машины, посмотрели, целы ли пломбы, и протянули нам на прощание руки.
— Все в порядке, можно ехать…
Они провожали нас еще километров пять за таможню, к мачте, на которой днем развевается турецкий флаг. На левой обочине стоял столб с гербом Объединенной Арабской Республики[25].
Когда сопровождавшая нас машина исчезла в темноте, мы все в один голос произнесли:
— Отныне Роберт апробированный пророк экспедиции!
Глава двадцатая
Там, где жили финикийцы
Черноволосый парень в военной рубашке с погонами подкрутил фитиль керосиновой лампы, желтоватый свет разлился по помещению, выхватив на темной стене за письменным столом портрет Гамаль Абдель Насера.
— Попрошу ваши паспорта, — произнесла по-английски борода, резко подсвеченная снизу. Лицо человека оставалось в тени. Затем он разложил документы на столе и склонился над ними. С его лица исчезло какое-то неприятное, демоническое выражение, прямой свет керосиновой лампы упал на смуглое лицо с красивыми, правильными чертами.
Офицер-паспортист встал из-за стола и начал рыться в картотеке, сложенной в ящичках, которые выстроились на полу и на стеллаже у стены. Он то поднимался на цыпочки, то приседал на корточки, и всякий раз мы замечали, как мелькали из-под штанин его голые пятки. Вот бедняга, даже в девять вечера ему не дают покоя: ведь перед нашим приездом он наверняка уже устраивался на отдых и успел сменить военные сапоги на домашние шлепанцы, полагая, что «рабочий день» кончился.
Завершив сверку четырех паспортов с бланками картотеки, он снова повернулся к нам, и мы увидели совершенно другого человека, приветливого, разговорчивого, словно в течение всего дня он только и делал, что ждал приезда четырех приятелей из Чехословакии.
Угаритский кроссворд
Когда мы проснулись, стоял великолепный солнечный день, к тому же еще и воскресный. Над поляной, окруженной стройными соснами, вздымалась гора, которую мы объезжали вчера в сумерки, гора с тремя названиями. Римляне называли ее Моне Казиус, арабы — Джебель Акра, по-турецки она именуется Гебелиакра. Священная гора хеттов и греков, зажигавших на вершине ее жертвенный огонь…
Нам даже не верится, что этот чудесный край не что иное, как Сирия. Он совсем не напоминает скудную пустыню, которую мы ожидали встретить. Напротив, край этот как бы похваляется своим зеленым покровом, гордится сосновыми и дубовыми рощами, буковыми лесами. Вид у него поистине праздничный, воскресный.
Вероятно, мы воспринимаем его таким еще и потому, что как следует выспались, что сегодня нам не нужно никуда торопиться и мы снова можем вынуть фотоаппараты из футляров…
Вскоре мы были вынуждены признать, что, сами того не замечая, переместились в область славного прошлого финикийцев. Впрочем, название «Угарит» отмечено на наших картах. Чтобы попасть туда, нужно, не доезжая нескольких километров до Латакии, свернуть вправо, к морю.
И все же поворот мы прозевали. Дорога на Угарит сворачивает от главного шоссе под острым углом, едва заметный дорожный указатель обращен к тем, кто едет из Сирии, а вовсе не из Турции. Приходится возвращаться…
Совершенно неприметный курган. Так и хочется сказать: «Обычный холм, что особенного?» Слева, у горизонта, поблескивает узенькая полоска моря, в остальном же вокруг нет ничего достопримечательного. Впрочем, что достопримечательного может быть в краю, которому на протяжении столетий, даже тысячелетий никто не уделял ни малейшего внимания? Дующие с моря ветры скорее нанесли, чем сдули, лишний метр, озорно швыряя кургану в лицо песок — на, получай, раз ты все время молчишь!
Курган упорно молчал. Он молчал о своем великом прошлом, держал в тайне и свой точный адрес. В Мари, на Евфрате, были обнаружены глиняные дощечки с упоминанием об Угарите, прославленном царстве. В Богазкеойе, неподалеку от столицы хеттов, были выкопаны клинописные дощечки и… снова Угарит. В египетском Тель-эль-Амарна объявились на свет (уже в 1887 году!) записи, сделанные где-то в пятнадцатом веке до нашей эры, — и… опять Угарит! Но где же сам Угарит, куда он девался, где остатки этого знаменитого царства людей, принадлежавших к семье семитов?
Разгадка иероглифов и клинописи помогла заполнить многие белые клетки в том трудном кроссворде, который именуется «история народов Передней Азии». И все же часть квадратиков так и осталась незаполненной.
В марте 1928 года некий сирийский безземельный крестьянин (оставшийся безвестным, потому что современная история не обращает внимания на безземельных крестьян этих областей) решил посеять немного кукурузы на заброшенном участке возле Мина-эль-Баида, «Белого порта», севернее Латакии. Железный наконечник его примитивного плуга, сделанного из толстой ветви, выгреб из земли странные черепки. Об этом узнал французский археолог Клод Шеффер и на следующий же год принялся за дело.
За пять лет систематического труда в восемнадцатиметровом кургане, омываемом двумя рукавами полувысохшей речки Нахр-эль-Фидд, удалось открыть древний Угарит, городище Рас-Шамру. И заполнить еще одну клетку в кроссворде.
Букварь нашелся
И вот мы стоим над глубоким колодцем, восемнадцатиметровым зондом в историю. Мы попали к нему, пройдя через необычные ворота, сложенные из каменных блоков в виде примитивного свода, вершину которого замыкает массивный камень. Кривыми улочками в крепостном валу мы подошли к краю мертвого колодца и теперь заглядываем в него. Мы смотрим на воображаемую лестницу пятиэтажного дома, первый этаж которого был возведен человеком в раннем периоде каменного века, где-то в конце четвертого — начале пятого тысячелетия, а самый верхний, пятый, построили финикийцы, между двенадцатым и шестнадцатым веками до нашей эры. Фантастическое здание, фундамент которого насчитывает шесть тысяч лет. А может, и все семь…
