Испытание льдом - Фарли Мак-Гилл Моуэт
Теперь настало время объяснить, как мы предполагали осуществить задуманное путешествие. Мы должны были доставить в гавань Элизабет лодки и шестинедельный запас провизии из расчета выдачи пайков по полной норме. Затем мы намеревались, оставив там лодки и половину запасов, продвигаться дальше, взяв с собой сани и половину провианта, пока не достигнем 71-й параллели. Оттуда предполагалось выслать небольшую партию из пяти человек, чтобы разведать состояние складов на берегу Фьюри. Если там все окажется в порядке, вся наша партия будет продолжать путь до этого пункта, а если придется повернуть обратно, то пополним запасы из того, что оставили в гавани Элизабет.
В этом месяце мы достигли 70°21′ северной широты, так что до гавани Элизабет нам оставалось всего 16 миль. Неважное состояние команды мешало работать как полагается, но мы нашли дело для всех, даже для слепого и хромого. Работа и возродившиеся надежды помогали поддерживать бодрость духа.
Состояние льда в этот период (а весна была уже на исходе) оказалось невероятно скверным. В каком бы направлении мы ни смотрели, море до самого горизонта превратилось в сплошной массив тяжелых глыб. Кругом были одни глыбы; казалось, что воды здесь никогда не будет. Не оставалось больше никаких сомнений в том, что, когда обстановка все же переменится, покинутый нами корабль уже не сможет освободиться из льдов. Мы получили теперь некоторое удовлетворение, убедившись в том, что поступили не опрометчиво и что иного выхода у нас не было.
3 июня. В этот день мы добрались до ближайших хижин, доставив туда остальную провизию. Люди выглядели крайне утомленными и послали ко мне помощника капитана Блэнки, чтобы он от их имени обратился ко мне с просьбой оставить в этом пункте лодки и резервный запас провизии, а затем следовать прямо к складам с «Фьюри». Я уже подозревал что-то недоброе. Теперь же, получив предложение оставить наши запасы в пункте, куда было нельзя вернуться, я не только решительно отказал в такой просьбе, но и отдал приказ следовать дальше в выражениях, которые не оставляли места для сомнений, использовав неоспоримый аргумент[68]. Это было первым симптомом приближения к мятежу за все время.
8 и 9 июня. 8 числа мы не могли идти вперед из-за шторма, но на следующий день все было доставлено на склад в гавани Элизабет. Здесь мы поднялись на холм, чтобы изучить состояние льда; оно оказалось исключительно скверным, и мы пришли к выводу, что дальше тащить лодки не сможем. Считая, что мы всегда сумеем подойти к лодкам, я решил отправиться с людьми дальше, прихватив трехнедельный запас продовольствия, затем, пройдя 20–30 миль, оставить здесь часть продовольствия в качестве резерва и выслать головную партию на берег Фьюри.
12 числа мы готовились к отправке Джемса Росса, Эбернети и Парка на берег Фьюри. Они взяли с собой сани, запас продовольствия на две недели, палатку и другие совершенно необходимые вещи. Уходившим было дано указание оставлять записку на месте каждого ночлега. Мы рассчитывали, что со всем грузом доберемся до этих мест вдвое медленнее, чем они, то есть продвинемся примерно на 70 миль, когда они уже достигнут конечной цели похода, находившейся теперь в 150 милях от нас.
22 июня. Пока люди спали, я продолжал разведку окрестностей, ибо до сих пор мы не имели случая осмотреть эту часть страны; затем мы шли вечером, как обычно, пока не достигли южных островов Гримбл, где я нашел поставленный Джемсом Россом гурий в ознаменование конца четвертого дня пути. По наблюдениям Джемса, мы были в 12 милях, а по моим — в 8 милях от того места, где 10 августа 1829 года впервые вступили во владение этой страной.
25 июня. Мы продолжали следовать вдоль берега и вскоре встретились и соединились с партией Джемса Росса. Джемс привез с берега Фьюри сообщение, что там была очень высокая вода и море протащило три лодки и много других вещей к северу вдоль берега, причем одна лодка получила значительные повреждения. Все прочее осталось в том же положении, в каком было при нашем отплытии: хлеба и другой провизии имелось в изобилии, и они хорошо сохранились. Мы все остались на этот день в лагере, подсчитав, что с продуктами, которые они привезли, сможем выдавать пайки по полной норме, пока не достигнем цели.
30 июня. Мы снова выступили в путь, но теперь в дополнение к нашему обычному грузу пришлось еще везти хромого. Солнце сильно нагревало снег, и облик суши ежечасно менялся, но близ берега лед казался столь же прочным и непрерывным, как всегда. За последние дни мы подстрелили несколько уток, и они казались нам в то время неслыханной роскошью, особенно до того, как были увеличены пайки. Месяц завершился тем, что мы подошли к берегу Фьюри на расстояние, откуда был слышен человеческий голос.
1 июля. Вниз по расщелинам во льду уже стекала вода, и облик местности с каждым часом менялся. По всем трем оврагам, лежавшим на нашем пути, тоже стекали потоки, но нам все же удалось их пройти и в 10 часов разбить лагерь на берегу Фьюри.
2 июля. Мы снова оказались в доме. Каким бы ни был этот дом и сколько бы времени мы в нем ни провели, мы наконец почувствовали себя дома, а это уже немало. Думается, что после всех страхов наши люди испытывали это чувство с особой остротой и их радость почти не омрачалась предчувствиями будущих лишений.
В первую очередь я послал всех отдохнуть ночью, чтобы можно было возобновить регулярную работу днем, после чего пошел осмотреть запасы продовольствия. Но они были разбросаны, а помешать полуголодным людям до них дорваться трудно. Вопреки всем нашим приказам и советам многие серьезно поплатились за свою неосмотрительность. За исключением урона, причиненного высокой водой, единственной обнаруженной нами пропажей были свечи: их сожрали песцы, сломавшие несколько ящиков.
Маршрут экспедиции Джона Росса
Как только люди отдохнули, мы распределили между ними работу.
