Я есть. Я дышу. Я живу - Евгения Иконникова
– Перегрелась на солнце?
– Я – купаться! Кто со мной? Есть еще любители острых ощущений?
– ДА! Это удовольствие для истинных ценителей. Я с тобой.
– И я.
Оказывается, здесь собралось несколько истинных ценителей этого удовольствия.
«Те, кто этого не ценят, сидят сейчас в городе, дома, в своем рабочем кабинете. В обнимку со своей новой мадам», – мелькает какая-то заблудившаяся мысль. И ее тут же смывает потоком воды.
Углубление в камнях, сделанное водопадом, напоминает небольшое узкое ущелье. Осторожно встаю под струи воды. Обжигающий холод! Неукротимый напор! Мощная сила! Поток несется прямо сквозь меня.
Ощущаю, как этот напор яростно вымывает темные клочья изнутри, которые мутной пеной несутся вниз по течению. Чувствую, как эта сила исцеляет мое сердце. В этот миг я вижу, что его мертвая часть становится целым и здоровым органом. Готовым впустить дыхание жизни. Но оно еще ничего не чувствует. И я сейчас ощущаю внутри пустоту. Огромную пустоту. От этого слегка кружится голова. Все тело прозрачное. Звенящее. Легкое.
Медленно выхожу из воды. Балансирую по скользким камням. Захожу за ближайший валун – выжимаю одежду. Возвращаюсь к группе.
– Ну как купание?
– Потрясающе! – отвечаю, стуча зубами.
Татьяна готовит бутерброды. Достает из наших рюкзаков хлеб, режет свежие огурцы, колбасу, копченое сало. Вытаскивает термосы с чаем. И, конечно же, сгущенное молоко.
– Этот «перекус» я всегда беру для привала на озерах – огурцов, правда, хватает только на первый день.
Половину булки хлеба, толстые ломти колбасы и большие куски сала каждый из нас проглатывает за несколько минут. Я «выхожу из-за стола» с легким чувством голода. Похоже, я была права. Подтверждаются мои опасения насчет выросшего «второго желудка». А вот ноги, наоборот, меня радуют. К ним возвращается первоначальная способность ходить «дружными рядами», параллельно друг другу. Без всякого «седла» между ними.
Обратный путь к стоянке мы бежим бодрой «рысью». По пути обращаю внимание, что совсем не слышно птиц над озерами. Вспоминаю, что и по дороге туда – тоже была непривычная тишина.
– Татьяна, а почему птицы здесь не поют? – чуть запыхавшись, интересуюсь у нашей проводницы.
– И рыбы здесь не водятся, – отвечает она. – Считается, что в этих озерах мертвая вода.
– Да ты что… Прямо как в сказках, про мертвую и живую воду. Там мертвого воина, изрубленного на куски, сначала поливают мертвой водой. Его раны затягиваются, и тело снова становится целым, – задумчиво произношу я.
– Точно! Так и есть! А потом живая вода возвращает воина к жизни. На Алтае много таких озер, рек и водопадов – с мертвой и живой водой, – в словах Татьяны чувствуется правда. – Вон уже и стоянка виднеется. Нас уже, наверное, заждались.
Приветливо машет рукой дядя Вася, и машут хвостами кони, жующие зеленую сочную траву.
– Привет, Балтика, – провожу рукой по холке, по спине. Проверяю нет ли «засмолов». – Давай одеваться? – беру первую конструкцию из ремней.
Конь согласно опускает голову, подставляя морду под уздечку. Вставляю удила в рот, выравниваю за ушами затылочные ремни. Аккуратно, бережно, чтобы не попасть в глаза, расправляю ему челку. Глаза у Балтики темно-карие, большие и выразительные.
– Хороший, Балтика! Хороший! – пропускаю мягкую и шелковистую гриву между пальцев.
Провожу рукой по короткой жесткой шерсти на спине и боках. Конь стоит спокойно. Стряхиваю соринки, хвоинки и маленькие веточки. Чищу его щеткой. Вверх-вниз. Да посильнее! И как он все это насобирал на себя? Укладываю потник и седло сверху. С удивлением отмечаю, что помню и про нагрудник, и про подпруги, и про стремена, и про подхвостник. Укладываю седельные сумки, плащ УЗК впереди себя и палатку – сзади. Все. Я готова! Остальные участники тоже стоят и ждут команды.
– По ко-ням! – раздается голос дяди Васи.
Легко вскакиваю в седло. Группа уже уверенно сидит на конях.
Проводники ведут нас на ту же самую крутую тропу. Но теперь мы ее преодолеваем, устремляясь вверх. А это для меня всегда легче, чем скатываться вниз. Подъем проходит намного лучше. Главное – покрепче держаться в седле. И не оборачиваться назад. Все это я уже умею делать.
Опять скачем через перевал Багаташ, прямо по «спине огромной зеленой каменной лягушки». Смотрю на белеющие горные вершины до самого горизонта и понимаю, что эта красота навсегда останется в моей душе. И этот простор голубого неба, и шепот гор, рассказывающих небу свои тайны.
– Смотрите! – показывает вперед Татьяна.
Но мы и сами уже видим нагромождение черных скал, издалека похожих на огромные, мрачные, древние замки.
– Это Замки Горных Духов, – добавляет дядя Вася.
– Я первый раз в этом месте. Очень красиво, – это Володя, мужчина лет тридцати, опытный турист, любитель конных походов.
– Сегодня тут все тихо, – подъезжает к нам Татьяна. – А бывает, что кони дурят, пугаются неизвестно чего и шарахаются с тропы. И даже опытным наездникам не удается их удержать. И тревожно ржут, пока стоим. Время стоянки пятнадцать минут, – громким голосом объявляет она и спешивается.
Я осматриваю окрестности, не слезая с коня. Мне так спокойнее. Стоит непривычная тишина. Ни птиц. Ни мышек-пищух. Ни насекомых. Чувствуется, что здесь сама жизнь замерла и тоже прислушивается к этой тишине. Внутри себя.
Несколько человек так же остаются на конях. Остальные разбредаются по скалам. Фотографируются на фоне черных, вертикальных пиков, которые будто когти, впиваются в небо. Гуляют между разбросанных, как после гигантского взрыва, темно-коричневых огромных булыжников. Протискиваются в расщелины между острыми, как мечи камнями. И карабкаются по старым, плоским, раскрошенным валунам, вызывая осыпи и камнепады.
Наконец дядя Вася кричит свое знаменитое: «По ко-ням!». И вся группа «садится в седло». Тряской неторопливой рысью мы скачем до места ночевки в долине реки Муехта. Наша первая стоянка в ущелье с красивым названием «Долина семи ветров».
Спешиваемся. Расседлываем коней.
– Балтика, хороший конь! Настоящий друг! Спасибо тебе! – разговариваю с конем, пока чищу ему спину и бока щеткой.
Он кивает головой. Фыркает и трясет мордой. Машет хвостом, отгоняя мух. Но когда я смотрю ему в глаза, я точно знаю, что он меня понимает. Это то, что нельзя ни увидеть, не услышать. Это можно только почувствовать.
Подходит дядя Вася, стреноживает коня – продевает его ноги в веревочные петли, связанные «восьмеркой». Привязывает ему на шею маленький колокольчик.
– А колокольчик зачем? У него же и так передние копыта связаны.
– Они даже стреноженные могут далеко уходить от лагеря. Чтобы было слышно, – отвечает он на мой вопрос.
Ставим со Светланой палатку. Потом идем помогать нашей кормилице Татьяне варить картофельный суп с тушенкой. С морковкой и луком. С лавровым листом
