Луи Буссенар - Охотники за каучуком
Того же поля ягода был и Равено, по прозвищу Кривой, смуглый брюнет. Ему всего-то двадцать два, но четыре года назад он уже был осужден пожизненно за убийство виноторговца близ заставы Фонтенбло. Работал Равено в каменоломне.
Что сказать о Нотариусе? Уроженец Анжу, из приличной семьи. Высокий белесый блондин, рыхловатый. Попал на каторгу за беспутное поведение. До этого служил в конторе, где занимался письменными работами. Натура мягкая, бесхарактерная, способная на все, особенно — на все дурное. Бывший помощник нотариуса был осужден на десять лет за подлог.
Ему было только двадцать четыре года, и всех удивляло, почему он решился на побег, вместо того чтобы тихо дотянуть те семь лет, что оставалось до конца срока. Ведь время идет даже на каторге, а молодость всегда полна надежд.
Но статья шестая закона от 30 мая 1854 года усугубляла приговор, вынесенный судьей после вердикта присяжных. Она гласила, что каждый осужденный на восемь лет должен оставаться поселенцем на срок, равный этому приговору. Если же срок превышает восемь лет, он остается на вечном поселении. У Нотариуса не было ни сил, ни мужества влачить в изгнании всю оставшуюся жизнь.
Амелиус, или Маленький Негр, как прозвал его Луш в память о чашечке черного кофе, что подают по утрам в Париже, был высокий, красивый кабр (сын мулата и негритянки). Работая на сахарном заводе, он поджег его из мести, был пойман и осужден на двенадцать лет. Имел вообще-то добрые наклонности, но бывал подвержен порывам слепого гнева. Мстительный и решительный, Амелиус соединял в себе пороки и достоинства двух рас.
Абдул бен Мурад, по прозвищу Мабуль (Псих), был осужден на двадцать лет после алжирского восстания 1871 года. Он попал бы под амнистию, если бы за полгода до того не убил одного из своих товарищей. Тридцати пяти лет, высокий, худой, молчаливый, фанатичный мусульманин. От него старательно скрыли то, что Луш убил его единоверца. Правда, этот человек сам лишил жизни одного из своих собратьев-мусульман, но не преминул бы воздать око за око неверному.
И наконец, скажу еще пару слов о Винкельмане, по прозвищу Шоколад, столяре из Мюлуза, осужденном в 1869 году на двадцать лет за убийство — он обрушил топор на жену. Конечно, Винкельман являлся преступником, но было бы неправильно равнять его с теми злодеями, среди которых он так долго жил. Глядя на этого великана почти двухметрового роста, с мягким и грустным взглядом голубых глаз, со спокойным и добрым лицом, никто бы не поверил, что временами он бывал подвержен ужасным приступам гнева, лишавшим его рассудка и превращавшим столяра в дикого зверя. Не будучи в силах совладать с одним из таких приступов бешенства, он и совершил преступление. Присяжные признали смягчающие вину обстоятельства, но суд, выносивший приговор, оказался чрезмерно строгим к подсудимому. Он тем более заслуживал снисхождения, что до сих пор его поведение было безупречным, честность — примерной, а трудолюбие — выше всяких похвал. Возможно, окажись там врач-психиатр, он признал бы, что это преступление совершено в состоянии аффекта[28], и, возможно, несчастный был бы оправдан. Сосланный на каторгу в Кайенну, Винкельман смирился с судьбой и являл собою образец дисциплины и послушания. Он был светлым лучом в каторжном мраке — остальные ненавидели его тем более сильно, что все его поведение служило для закоренелых преступников постоянным живым укором.
Впрочем, ненависть каторжан была ему безразлична. Мускулистый, подобно античному гладиатору, храбрый, как лев, необычайно ловкий, он сумел внушить этим негодяям уважение к своей физической силе.
Но далось это не без труда. В Кайенне долго еще рассказывали о настоящем подвиге, который спас ему жизнь.
Через несколько месяцев после своего прибытия Винкельман вырвал из лап мучителя одного из несчастных, чья жизнь стала адом, так как бедняга служил козлом отпущения для каторжников. Великан-мучитель, видя, что жертва ускользнула, кинулся на непрошенного защитника, полагая, что легко его одолеет. Но Винкельман одним рывком свалил великана на землю и задал ему хорошую трепку, так что все остальные потешались от души. Потом бывший столяр спокойно сказал:
— Как только примешься за старое, получишь опять.
Посрамленный гигант решил отомстить. Все работали на разгрузке бревен, привезенных из девственных лесов, тяжелых и прочных, как камни. Четверо ссыльных тащили бревно, весом около пятисот килограммов. Среди них — избитый в свое время столяром каторжник, он держал конец бревна. Посредине — Винкельман, один человек впереди него и один позади. Великан подучил этих людей. Они должны были в тот момент, когда негодяй кашлянет, сделать вид, что споткнулись, и резко отскочить в сторону, так чтобы Винкельмана раздавило.
Первая часть программы прошла, как было задумано. Но, к удивлению негодяев, человек, которого они считали уже раздавленным, напряг могучие мускулы и, согнувшись, в одиночку пронес бревно двадцать шагов, до места укладки. Когда работающие рядом люди помогли ему освободиться от страшной тяжести, он повернулся к обидчику и только сказал ему:
— А ты бы смог сделать так же?
В этом заключалась вся его месть. Больше никто не рискнул связываться с таким сильным противником, и Винкельман отныне жил, как ему хотелось.
Никого не удивляло, что он не напивался при любом случае, не играл в азартные игры, не ругался, не рассказывал похабных историй. Каторжники питали к гиганту даже своеобразное уважение, насколько это вообще возможно у таких людей, — история с бревном стала известна всем, ведь на каторге не бывает тайн.
Один из надзирателей, желая знать все, что делалось среди каторжан, предложил Винкельману шпионить за ними, суля ему разные мелкие льготы. Кровь застыла в жилах столяра. Он покраснел, затем побледнел, чувствуя, что им опять овладевает слепой гнев… Шоколад схватился за грудь и глухо простонал:
— Мне! Мне стать стукачом?! Уходите скорей, начальник, не то я вас убью!
У надзирателя все-таки оказалось доброе сердце. Назавтра он позвал Винкельмана к себе и извинился. После чего Шоколад был отослан на каторгу в Сен-Лоран-дю-Марони, в качестве искателя ценных пород деревьев. Должность эта являлась привилегированной, так как искатель деревьев имел относительную свободу передвижения — ему надлежало бродить по лесам в поисках пригодных для рубки деревьев. Уже давно Винкельман лелеял мечту о свободе. Случай показался ему благоприятным, ведь поблизости была Голландская Гвиана. На плоту он переплыл через реку Марони и добрался до соседней колонии. Но вскоре был пойман голландскими солдатами и отослан назад в тюрьму, в силу соглашения между двумя странами о взаимной выдаче беглецов.
