Вольфганг Шрадер - На мопедах по Африке
— Запросите, пожалуйста, еще раз Анкару. Возможно, ваше правительство разрешит выдать нам новые документы.
Консул открывает сейф и показывает пачку телеграмм.
— В Турции произошли важные изменения. Поговаривают о государственном перевороте. Пока выдача туристских виз приостановлена, так как границы закрыты.
Значит, наши опасения, вызванные скупыми сообщениями газет о событиях в Турции, не лишены оснований. Мы раскладываем на письменном столе карту, на которой обозначен наш маршрут.
— Взгляните, пожалуйста, сами: мы можем попасть в Сирию только через вашу страну.
Консул пожимает плечами.
— Я охотно помог бы вам, но в настоящий момент у меня связаны руки.
Он поднимается в знак того, что разговор окончен.
— Единственное, что я могу вам посоветовать, — используйте как следует ваше пребывание в Болгарии. Вы уже ознакомились со всеми достопримечательностями? Как только придет ответ, немедленно вас извещу.
Мы раскланиваемся.
Знаем ли мы Болгарию? Мы проехали через Родопы, бродили по Варне и купались в Черном море. Мы видели деревья в цвету в долине Марицы и ели первую клубнику на юге страны. Мы посетили текстильные комбинаты и облазили стройки цементных заводов в районе Река Девня и Бели Извор, были на майских празднествах в Софии и фотографировали девушек в национальных костюмах.
— Чтобы познакомиться с болгарскими альпинистами, нужно побывать в горах, — сказал нам Азен, загорелый веселый парень, которого мы встретили в студии Софийского радио.
— Сколько времени в нашем распоряжении? — Мы держим военный совет на скамейке парка в центре города. — Давай одну неделю проведем в Пиринских горах, а другую — в Рильских.
Сказано — сделано! В тот же вечер, получив от журнала аванс за очерки, выезжаем в горы.
— За Банско дорога станет несколько круче. Советуем оставить ваши мопеды на границе леса, в санатории, и ждать нас. К вечеру мы вас где-нибудь нагоним, — ответил приятный голос, когда мы позвонили в софийскую радиостудию, чтобы справиться о туристском маршруте.
Как только мы миновали Банско, откуда начинает восхождение большинство экскурсий в Пиринские горы, дорога и в самом деле стала несколько круче, но мы вдвоем без особых усилий толкали машины по сугробам в рост человека, пока путь нам не преградила бурлящая речка. Мы укрыли машины в лесу и, набравшись терпения, принялись ждать. Уже близилась полночь, когда к нам подошел разношерстный отряд туристов всех возрастов.
— Неполадки с автобусом. Пришлось идти пешком. Вы, наверное, голодны? Развязываются рюкзаки, и нам со всех сторон суют лакомые кусочки. Налегайте, ешьте основательно, до лагеря шагать еще не меньше четырех часов.
С уверенностью лунатиков наши спутники находят дорогу в глубоком снегу.
— Осторожно! Река!
Но прежде чем эти слова доходят до нашего сознания, мы оказываемся по колено в ледяной воде. В Дамяницком лагере наши штаны высохли.
Три дня мы бродили по заснеженным горам на высоте 2 тысяч метров. Каждый вечер превращался в праздник дружбы альпинистов. И все же, когда болгары, распрощавшись, понеслись на лыжах вниз, в долину, мы, ощущая острую боль во всех мускулах, пошатываясь, побрели обратно в Дамяницкий лагерь и позволили себе, наконец, денек отдохнуть. Хотя мы не так давно были в горах и чувствовали себя в неплохой форме, болгарские товарищи оказались куда выносливее.
Стамбул — город двух континентов
Не знаю ничего лучшего в воскресеньяи праздники,Чем беседы о войне и боевых кличах,Когда там, позади, в далекой ТурцииВ битвах сшибались народы.
Да простят нам наши учителя, что мы цитируем здесь Гете, и к тому же не совсем кстати, так как со времени создания «Пасхальной прогулки» многое изменилось. И не только потому, что почти не стало филистеров, наслаждающихся «боевыми кличами далеких народов». С развитием современных средств сообщения устарели самые понятия «далеко» и «близко». Но через Турцию мы могли кратчайшим путем достигнуть по суше Передней Азии, а так как визы, которые после почти шестимесячного ожидания мы в конце концов получили, были выданы свергнутым тем временем правительством Мендереса, события в этой стране нас живо интересовали. Кто знает, получим ли мы документы вторично, если не успеем вовремя въехать в Турцию?
Выражение «достигнуть по суше» не совсем точно. Ведь чтобы попасть из Стамбула в азиатскую часть Турции, надо пересечь Босфорский пролив. Но что значат эти два километра по сравнению с двумя с половиной тысячами, которые отделяют болгарскую Варну от сирийского города Латакии!
«Положение в Стамбуле нормализуется. Государственные границы вновь открыты для туристов», — сообщили однажды утром заголовки софийских газет. В тот же день мы отправились в путь и 24 часа спустя покинули Болгарию, в которой провели почти 11 недель.
На турецкой границе сначала не знали, как с нами поступить. Чиновники перечитывали инструкции, наши паспорта переходили из рук в руки. Лишь когда после долгих поисков выяснилось, что наши имена в списке преследуемых лиц не значатся, нам наконец разрешили въезд.
Дороги стали хуже. Это первое, что бросилось нам в глаза. Первоклассный болгарский асфальт сменился щебеночным покрытием. В остальном все было вроде так же, как в Болгарии.
Так же вдоль обочины тянулись щиты, и мы приступили к нашей излюбленной игре — разгадыванию надписей на них. Вдоль шоссе стояли полицейские, и вскоре нас остановил военный патруль. Пришлось сойти с машин и предъявить паспорта и визы.
— Благодарю вас.
Мы поняли эти слова, которые были произнесены по-английски. Значит, можно ехать дальше. Но далеко не все офицеры говорили по-английски или по-французски, и объясняться с ними было очень трудно, тем более что мы знали лишь два турецких слова: «Сколько стоит?». Еще дома мы решили, что эту фразу нам придется употреблять чаще всего. Так оно на самом деле и было, но и тут сразу же сказывался недостаток наших лингвистических познаний: мы ни разу не поняли ответа. Поэтому уже на следующий день было решено серьезно заняться языком, чтобы ознакомиться — разумеется, в пределах возможного — с неизвестной страной и ее населением. Мы, конечно, никак не могли подозревать, что вечером того же дня нам будет преподан наглядный урок современного положения в Турции.
Чем ближе мы подъезжали к Стамбулу, тем лучше становилась дорога. Шоссе петляло вокруг многочисленных горных хребтов, среди которых на горизонте порой появлялось искрящееся серебром зеркало Средиземного моря. Нам, впрочем, некогда было любоваться великолепным видом: необычайно оживленное движение требовало напряженного внимания. Недалеко от города путь преградила длинная шеренга автомашин. Военнослужащие с автоматами обшаривали машины в поисках контрабандного оружия и тщательно обыскивали пассажиров, стоявших с поднятыми руками. Очевидно, вопреки тому, что мы читали в газетах, порядок в Стамбуле еще не был восстановлен. Правда, народное восстание, центром которого явился Стамбульский университет, свергло правительство диктатора Мендереса, но старый кабинет Баяра имел многочисленных сторонников, особенно среди богатых крестьян. Последние с полным основанием опасались, что реформы, провозглашенные генералом Гюрселем, затронут их интересы, и пытались отстоять свое влияние.
