Богуслав Шнайдер - Золотой треугольник
Ночные улицы стали для одиноких американцев небезопасными. В американских клубах взрывались бомбы, а в марте 1965 года бомба взорвалась перед американским посольством.
Вьетнамская война снова оказалась на распутье.
Многие американские советники еще в начале 60-х годов утратили иллюзии относительно своего южновьетнамского союзника, однако высказывать сомнения вслух опасались.
«Одной из причин, в силу которых американцы боялись покинуть Вьетнам, был страх потерять престиж», — утверждал в книге «Границы интервенции» один из значительных деятелей Пентагона, Таузенд Гупс, и доказывал, что потеря престижа для крупного государства еще не катастрофа, поскольку его могущество опирается на количество ракет и высокий уровень промышленного развития. По его мнению, ни атака на Пирл-Харбор, ни сбитый над Советским Союзом самолет «У-2», ни неудачная попытка кубинских эмигрантов высадиться на Плайя-Хирон не ставили под угрозу международное положение Соединенных Штатов.
«В пору фиаско в бухте Кочинос, — пишет Гупс, — Кеннеди понял, сколь относительная ценность — национальный престиж, и не побоялся открыто признать свою ошибку. Поспешив это сделать и полностью взяв на себя всю ответственность (хотя одобрил акцию еще его предшественник), он дал Америке возможность увидеть весь инцидент в его реальных масштабах.
Вполне возможно, что он повел бы себя точно так же и во Вьетнаме и отозвал бы из этой страны советников… Трагедией для Америки обернулось то, что Линдон Джонсон отождествил национальный престиж со своим собственным… Джонсон предпочел послать во Вьетнам регулярную американскую армию, а не признаться в ошибке. Так Соединенные Штаты впутались в затяжную, бесконечную войну, не сулящую надежд на победу.
Ни Зьем, ни его преемники не выказывали охоты подчинить свои личные интересы американским стратегическим концепциям. С момента, когда американцы стали участвовать в боевых операциях, президент Тхиеу и премьер-министр Ки знали, что мы будем воевать вместо них независимо от того, насколько неспособным и продажным покажет себя правительство в Сайгоне», — высказал Гупс то, что, как мы видим, не являлось тайной и для руководителей Пентагона.
Чтобы не заострять вопрос — за кого, собственно, умирают американские солдаты в Индокитае, — высшие чиновники американского посольства в Сайгоне начали приукрашивать фасад здешней политической системы, пороки которой были им хорошо известны. Они скрывали факты даже от американских журналистов, вызывая этим недовольство прессы, и та постепенно стала склоняться к оппозиции против собственного правительства.
Растущая гора просчетов усугубляла личные затруднения Джонсона. Он поставил на карту свой престиж и потому неизменно защищал прежние решения. В случае резкого поворота событий ему придется признать ошибочность своей политики. Больше всего боясь насмешек и краха, американский президент видел единственный выход в победе. Казалось невероятным, чтобы армия великой державы, вооруженная самыми современными средствами уничтожения, не смогла смести с лица земли численно уступающего ей и плохо вооруженного противника.
Во Вьетнам поступало все больше оружия, отправлялись все новые и новые войска; в необъявленную войну уже оказались втянутыми 40 % американских боевых дивизий, половина тактической авиации и не менее трети военно-морских сил. Индокитай ежегодно поглощал до тридцати миллиардов долларов, что представляло значительную сумму и для такой богатой страны, как США.
Чтобы как-то оправдать такие гигантские расходы и доказать, что все эти жертвы приносятся во имя справедливости, Джонсону приходилось идти на всевозможные уловки, нередко в обход конституции. А это возбуждало у американцев глубокие сомнения не только в нем самом, но и в неконтролируемой президентской власти.
Интервенция началась скромно, так сказать, «без барабанного боя». Вечером в сочельник 1965 года в сайгонском офицерском клубе произошел взрыв. Два американца были убиты, 58 ранено. Из деревни в город приходит все больше беженцев, среди которых скрываются бойцы НФОЮВ, что усугубляет неуверенность сайгонских властей.
Разрывы бомб слышны на улицах все чаще, и американцы приходят к решению, какое в свое время приняли и французы: они перестают интересоваться тем, какими средствами обеспечивается в Сайгоне порядок. Дважды уничтожавшийся аппарат информаторов снова в почете. После периода неразберихи премьер-министром становится Нгуен Као Ки. Вместо ханжи-католика к власти пришел молодчик, которого сверженный Нго Динь Зьем называл «ковбоем», что на вьетнамском жаргоне означало «шолонский гангстер».
Эра ковбоя
Американцы не строили иллюзий насчет премьер-министра Ки. Данные его досье точно характеризовали этого человека, сделавшего головокружительную карьеру.
Важнейший для своей карьеры шаг красивый офицер совершил еще во Франции, где проходил обучение как пилот: он женился на француженке. Дело в том, что, когда американцы посягнули на Индокитай, французы пытались укрепить свое влияние на армию, повышая в должности в первую очередь дружески настроенных к ним офицеров.
Лейтенант Чан Ван Хо, имевший французское гражданство, стал полковником и командующим вьетнамской авиацией. Транспортную группу, а затем и командование важной авиабазой возле Сайгона он доверил молодому лейтенанту Нгуен Као Ки, в ведении которого находилось тридцать два самолета «С-47». Генералы и высокие правительственные чиновники имели возможность приглядеться к молодому, расторопному и элегантному офицеру.
Связи позволили ему сделать блестящую карьеру. Через шесть недель после свержения Зьема Ки уже стоял во главе южновьетнамской авиации, приобретя в нужный момент сильное орудие власти. Правда, в период разброда и всеобщей неразберихи поднять мятеж в одиночку он не решился — самолеты для захвата президентского дворца не годились. Зато они могли подавить какой угодно путч, особенно если пустить в ход полутонные бомбы. Будущий вице-маршал обладал силой, какой не имели даже самые влиятельные армейские генералы. Это и поставило его во главе правительства.
Несмотря на молодость и политическую неопытность, он быстро понял, что, опираясь на одних только пилотов военной авиации, он в президентском кресле не усидит, а на поддержку остальных генералов можно рассчитывать лишь до очередного заговора. Проще было овладеть полицией. Поэтому генералу Нгуен Нгок Лоану предстояло сыграть ту же двойную роль, какую в интересах своего брата Нго Динь Зьема играл Ню.
