Анатолий Букреев - Эверест. Смертельное восхождение

Наконец, господин Кракауэр задается вопросом о моей недостаточной, с его точки зрения, экипировке в день восхождения. Однако по фотографиям, сделанным в тот день, можно с уверенностью сказать, что на мне была самая современная высотная одежда, не уступающая по качеству одежде остальных участников.

В заключение хочется отметить, что трагедия 10-го мая 1996-го года произошла не вчера. За время, прошедшее с тех пор, каждый из нас, участников тех событий, имел возможность сопоставить свои воспоминания с рассказами других и прийти к определенным выводам. Мое мнение состоит в следующем. Если бы я не спустился тогда в лагерь, то – с учетом разыгравшейся бури и почти нулевой видимости – у всех нас осталось бы существенно меньше шансов. Окажись я тогда с ними, едва ли мне удалось бы найти четвертый лагерь; куда вероятней было всем вместе сгинуть в этой буре. Конечно, я мог бы отправиться за помощью в четвертый лагерь, но, как выяснилось впоследствии, находившиеся там люди не могли или не хотели прийти на помощь попавшим в беду альпинистам.

Уверен, что господин Кракауэр, как и я, скорбит о погибших и тяжело переживает эту утрату. Нам обоим хотелось бы, чтобы в тот день все произошло по-другому. Нам необходимо как следует разобраться в произошедшей трагедии. Надеюсь, что наш горький опыт послужит уроком для тех, кто вслед за нами примет вызов гор. Я всецело приветствую стремление господина Кракауэра докопаться до правды и готов всячески помогать ему в этом.

1-го августа пришел официальный ответ на это письмо. Старший редактор Брэд Ветцлер сообщил Букрееву, что присланный текст был слишком велик, чтобы опубликовать его в разделе писем. Ветцлер предложил Букрееву уменьшить размер сообщения до 400 слов, чтобы уложиться в отведенные рамки. Анатолий отказался.

Соединенные Штаты, штат Нью-Мексико, 87501,

Санта Фе, Маркет стрит, 400,

редакция журнала «Аутсайд»,

Брэду Ветцлеру

Уважаемый господин Ветцлер!

Прочитав Ваш ответ от 1-го августа сего года (текст прилагается), где мне было предложено сократить текст письма до 400 слов, я почувствовал себя во многом так же, как Джон Кракауэр, когда тому пришлось отвечать на многочисленные вопросы журналистов. Мои возражения на измышления Джона нельзя втиснуть в рамки небольшой заметки. Попытаюсь объяснить, почему.

Джон критически отозвался о моем решении спускаться вниз, несмотря на то, что в его распоряжении имелся текст моего интервью. Там я подробно объяснял причины, побудившие меня отправиться вниз, и подчеркивал, что мое решение было одобрено Скоттом Фишером. Другая копия этого интервью была передана мной в редакцию вашего журнала. Произошло это до выхода в свет сентябрьского номера журнала. Без сомнения, Джон Кракауэр вправе давать свою собственную оценку событий. Но вызывает удивление, почему он, имея на руках факты, прямо противоречащие его умозаключениям, не счел нужным позвонить мне и прояснить эти вопросы. Все мои координаты, включая номер телефона и факса, имелись в его распоряжении.

Высказывания Джона о моей плохой экипировке во время восхождения совершенно несостоятельны. Достаточно хотя бы мельком взглянуть на фотографии, сделанные в тот день. Я решительно не понимаю, что могло натолкнуть Джона на такое предположение.

Столь же беспочвенны и замечания Кракауэра о моем восхождении без кислорода. Каждому, кто ознакомился со списком моих восхождений (Джону подобный перечень был выслан), становится ясно, что на высоте я предпочитал обходиться без кислорода, причем делал это давно и успешно. Более того, как я уже упоминал в своем предыдущем письме от 31-го июля, мое решение было согласовано со Скоттом Фишером. Скотт был отлично осведомлен и о моем стиле хождения, и о моих спортивных достижениях. Как мне кажется, действия, предпринятые мной 10-го и 11-го мая, служат достаточным подтверждением его веры в мои силы.

В целом комментарии Кракауэра вызывают удивление. Имея перед собой письменное опровержение своих слов, он не потрудился ни перепроверить изложенные факты, ни позвонить, чтобы уточнить детали.

В этом письме, равно, как и в предыдущем, от 31-го августа, я не предполагал и не предполагаю, что мои действия на горе не подлежат критике. Как и остальные участники, я вновь и вновь задаюсь вопросом, «что было бы, если…» Однако я протестую против публикации суждений, не имеющих никакого фактического подтверждения и более напоминающих клевету.

Если бы в статье был неправильно нарисован маршрут или названа ошибочная высота, я бы с легкостью уложился в четыре сотни слов. Но, поскольку в данном случае были затронуты существенно более важные вопросы, я бы просил уважаемую редакцию пересмотреть свое решение и опубликовать мое письмо целиком.

2-го августа Ветцлер в своем ответном письме предложил Букрееву «отточить аргументацию» и сократить текст на сей раз до 350 слов, пообещав свое содействие в создании «более сильного художественного образа». Букреев вновь ответил отказом.

Соединенные Штаты, штат Нью-Мексико, 87501,

Санта Фе, Маркет стрит, 400,

редакция журнала «Аутсайд»,

Брэду Ветцлеру

Уважаемый господин Ветцлер!

Благодарю Вас за письмо от 2-го августа и за внимание, проявленное к моей просьбе.

Ваше предложение о содействии в редактировании моего письма очень любезно. К сожалению, дать исчерпывающий ответ Джону Кракауэру, уложившись в 350 слов, не представляется мне возможным. Мое письмо посвящено очень важным вопросам. В нем содержится не только опровержение очевидной клеветы, но и мой личный взгляд на трагедию. Я всячески поддерживаю идею восстановить хронологию тех событий, однако считаю, что опираться следует исключительно на факты, а не на досужие измышления.

Редактировать письмо с целью сделать его более «литературным» означало бы выбросить из него все «лишнее» и, тем самым, лишить мой ответ его самой сути.

Я благодарен за Ваше внимание к данному вопросу.

Через девять месяцев, в апреле 1997-го года, Кракауэр выпустил свою книгу «В разреженном воздухе». Книга представляла собой дополненную версию статьи, опубликованной им ранее в журнале «Аутсайд». Несмотря на интенсивный сбор данных, предшествовавший выходу книги, позиция Кракауэра по отношению к Букрееву практически не изменилась. Тем не менее, он все же привел в своей книге отрывки из интервью, данного Букреевым Уилкинсону. Текст этого интервью был предоставлен Кракауэру еще в июне 1996-го года. Журналист цитирует следующие фрагменты: «Я провел на вершине около часа… Было очень холодно, это отнимало все силы… С моей точки зрения, не имело никакого смысла, чтобы я здесь торчал, замерзая в ожидании остальных участников. Разумнее было спуститься в четвертый лагерь, откуда я мог в случае необходимости принести кислород или же выйти на помощь к отставшим клиентам. Стоя на такой высоте без движения, очень быстро замерзаешь. Силы оставляют тебя, и ты становишься ни на что не способен».