Виктория Финли - Земля. Тайная история драгоценных камней
— Ну, ваще! — потрясенно воскликнул молодой американец передо мной. — Просто офонареть можно!
Я не могла не согласиться — этой коллекции практически нет равных ни по количеству, ни по качеству. Большинство изумрудов наверняка из старых шахт, поскольку после первых интенсивных лет добычи изумрудов в Южной Америке более ничего подобного уже просто не удалось найти. В коллекции есть короны, троны, табакерки и богато украшенные кальяны. Одна из корон, которую в свое время носил последний шах Мухаммед Реза Пехлеви, весит более двух килограммов. В ней три тысячи триста восемьдесят маленьких бриллиантов, два сапфира, триста шестьдесят восемь натуральных жемчужин, но самые внушительные драгоценности — это пять больших изумрудов общим весом в сто девяносто девять карат. Отец Мухаммеда Реза Пехлеви, в 1923 году организовавший заговор, в результате которого свергли тогдашнего шаха, хотел, чтобы эта корона напоминала короны эпохи персидских царей династии Сасанидов. Ему нужны были определенные регалии, чтобы окружающие не считали нового шаха самозванцем, и поэтому выбор пал на изумруды, которые символизировали ислам и власть древних правителей.
Один из последних экспонатов — золотой глобус, инкрустированный пятьюдесятью одной тысячей драгоценных камней, которые пылились без дела в сокровищнице, пока в 1869 году шах Насер эд-Дин не решил, что их следует куда-то пристроить. Но, видимо, мастера не слишком хорошо знали географию, поскольку очертания материков, выложенных сапфирами, рубинами и бриллиантами, оказались весьма приблизительными, хотя любого английского туриста наверняка впечатлило бы, что родная Британия, в отличие от других государств, полностью бриллиантовая. Но самое интересное — это океаны, которые сделаны целиком из изумрудов, привезенных из Южной Америки. Если бы этот глобус изготовили в другое время и другие мастера, то он стал бы очередным чудом света, а так получилось нечто уродливое, бестолковое и кричаще-вульгарное: обидно, учитывая, сколько в эту безвкусную вещь вложено страданий людей, причем не только в Персии, но и на другом конце земного шара — в Колумбии.
Условия работы на «старых» шахтах были настолько чудовищны, что в 1593 году глава вице-королевства Новая Гранада, включавшего в себя территории современных Колумбии, Панамы, Венесуэлы и Эквадора, даже издал беспрецедентный закон, защищающий права рабов, трудившихся в шахте. Девять лет спустя король Филипп III Испанский приказал претворить закон в жизнь, но, увы, было уже поздно: умерло слишком много местных жителей и производство постепенно сходило на нет. В 1675 году шахту в Чиворе закрыли, хотя прииск в Музо продолжал функционировать, сначала обеспечивая Испанию, а потом Францию, поскольку Наполеон хотел выстроить свою империю по образу и подобию Древнего Рима. Но в 1830-х годах положение шахт в Музо тоже пошатнулось, поскольку им пришлось конкурировать с вновь открытым месторождением изумрудов в Уральских горах в России, где некий угольщик случайно увидел что-то блестящее. Открытие это наделало тогда немало шуму, и, как и в случае с египетскими приисками, южноамериканские шахты забыли в погоне за чем-то новым.
К концу XIX века от шахты в Чиворе и следов не осталось, тем примечательнее оказалось открытие инженера Пачо Рестрепо, у которого не было никакой карты сокровищ. Он руководствовался единственной подсказкой — фразой из рукописи XVII века, найденной в доминиканском монастыре в Эквадоре в 1888 году. Там говорилось, что Чивор расположен так, что «оттуда через горный перевал видна долина реки Ориноко». Восемь лет Рестрепо лазал по горам, осматривал горные перевалы. В конце концов он нашел-таки шахту, хотя и чисто случайно. Как-то раз в 1896 году один из его помощников заметил сурка, который шмыгнул в какую-то дырку. Парень бросился за сурком, желая его поймать, а через минуту вернулся со странным выражением лица и позвал Пачо. Преследуя шустрое животное, помощник Пачо нечаянно обнаружил туннель, прорытый когда-то рабами-индейцами. Рестрепо понял, что он нашел мифическую шахту чибча.
Шахты эти открыты и по сей день, хотя отправиться туда — полное безрассудство, если только у тебя нет особых связей. Изумрудные бароны так же влиятельны, как и кокаиновые, у них в распоряжении собственные армии, а в горах полно вооруженных контрабандистов и партизан. Похищение людей здесь — обычное дело. В процессе работы над книгой я познакомилась с американским геммологом Джо Тенхагеном, который регулярно бывал в этом районе начиная с 1970-х годов, и сказала, что собираюсь съездить в шахты.
— А вы умеете обращаться с ружьем? — с сомнением спросил он. — А то придется прихватить как минимум два.
Никому не говори…
В 1994 году Том Чатем, сын изобретателя синтетических изумрудов Кэролла Чатема, полетел в Музо вместе с группой дилеров. Пригласившие их владельцы шахт приставили к гостям охрану. Чатем, возглавивший компанию отца после его смерти в 1983 году, всегда возил в кармане несколько образцов искусственных кристаллов. Он подарил одному из шахтеров маленький кристалл в качестве сувенира, но охранник тут же предупредил:
— Никому не говорите, что у вас это есть.
— Но мы уже шестьдесят пять лет выращиваем изумруды.
— Однако в Южной Америке об этом лучше помалкивать.
А потом он предложил начать совместное дело, что не особенно удивило Чатема-младшего. По его словам, отцу так часто поступали всякие странные предложения «сотрудничества», что у него даже имелась целая папка с наклейкой «Бредятина».
— Неужели у вас ни разу не возникло искушения создать искусственные камни, которые можно выдавать за настоящие? — спросила я у Чатема, когда мы встретились в его офисе в деловом районе Сан-Франциско.
Он в ответ сказал, что и без него попыток было предпринято достаточно. Например, французский ученый Пьер Гелсон, прославившийся своими синтетическими опалами, изготавливал также искусственные бирюзу и изумруды.
— Он был одаренным человеком, — рассказывал Чатем, зачерпывая искусственные кристаллы из небольшой чашки и пропуская их сквозь пальцы, словно конфетки.
По его словам, были и другие одаренные ученые, занимавшиеся синтезом кристаллов, однако руководствовались они разными причинами.
— Некоторые считали, что их недооценивают, и хотели нанести удар по системе, которая не помогла им. Но лично я всегда держался того мнения, что обманом больших денег все равно не заработать. А потому мой принцип — это полная открытость.
Том сказал, что рано усвоил, насколько важно не потерять доверие.
