Павел Мариковский - В стране каменных курганов и наскальных рисунков

Все многочисленное общество рачков, как я убедился, женское, самцы у щитней необыкновенно редки, а иногда их вовсе не удается найти. Подсчитано, что один самец приходится примерно на тысячу самок. Размножаются они поэтому без оплодотворения. При этом так называемое партеногенетическое поколение ничем не отличается от поколения, развившегося в результате обычного, при участии самцов.

Яйца щитни откладывают в воду. Они очень стойки к высыханию и переживают его несколько лет, при этом для них не губительна и высокая температура, нагревание до 80 градусов переносят без вреда. Благодаря такой особенности щитни появляются неожиданно в воде там, где их никогда не было. Поэтому среди населения существует убеждение, что рачки выпадают с дождем. Из яиц, когда они попадают в воду, очень быстро в течение двух недель развиваются рачки. При этом они очень часто и быстро линяют. У некоторых насчитывают до сорока линек.

Природа не пожаловала щитням разнообразие форм. В мире всего насчитывается девять видов, относящихся к двум родам. Самое интересное в том, что щитни существуют много миллионов лет, не изменяясь. Таковы хорошо сохранившиеся окаменевшие остатки одного из самых распространенных видов щитней Триопс канциформис, найденных палеонтологами в Триасе, то есть в пластах земли, где жизнь существовала около двухсот миллионов лет назад! При этом древний прародитель этого рачка по форме и строению тела ничем не отличается от вида современного и живущего сейчас! Такое явление необыкновенного постоянства и застывшей эволюции неизвестно ни для одного другого животного, обитающего на нашей планете. Поэтому щитней не без основания считают самыми древними животными, дожившими до наших дней.

Думаю, что бектауатавский щитень, возможно, новый вид, и живет он испокон веков возле горы среди громадных просторов пустыни. Вообще, для территории Казахстана моя находка этого ракообразного — первая. Интересно было бы проверить его способность уничтожать личинок комаров, и если она подтвердится, то расселить его по другим водоемам, помочь расширить свой ареал. Это совершенно безобидное безвредное животное. Тем более сделать это совсем не трудно при столь значительной стойкости яиц к внешним условиям.

Очень мне нравятся щитни, и я не могу оторваться от них. Они деятельны, оживлены, ни на секунду не находятся в покое. В одном озерке с ними что-то произошло, рачки затеяли подобие очень оживленной игры, вертятся с необычайным проворством, совершая в воде вычурные пируэты и исполняя фигуры высшего водного пилотажа, часто поворачиваясь вниз спинкой и показывая многочисленные ножки, размахивающие с необыкновенной быстротой. Они живут не во всех водоемчиках, в некоторых их почему-то нет, сюда они не проникли. Удивительно энергичны и подвижны эти древние создания, видимо, тем самым компенсируя свою кратковременность жизни. За их уморительными кувырканиями, игрою и погонями друг за другом интересно наблюдать.

Наловил с десяток рачков и поместил в белую эмалированную миску с тем, чтобы в ней их сфотографировать. Но неуемные создания все время в беспрестанных движениях, ни на секунду не желают позировать. Откуда такая энергия, чем они ее восстанавливают, что едят?

В одном небольшом озерке плавает только рачок-одиночка. Он — не как все, очень крупный, настоящий великан. Вылавливаю его и подсаживаю в эмалированную миску с рачками. И тогда происходит неожиданное: все рачки замирают на мгновение, будто заколдованные. Рачок-великан обследует миску, натыкается на своих собратьев и каждому отвешивает по солидному тумаку. Нет, он не собирается никого обижать, бить или убивать. Просто так знакомится, представляется. Видимо, в его обществе подобным путем выясняют отношения, устанавливают иерархию. Постепенно все рачки пробуждаются от оцепенения, начинают, как и прежде, резвиться и к великану относятся по-свойски.

В банке с водою они резвятся, как ни в чем не бывало. Часто лежат кверху ножками, выглядывая большим черными глазами, и машут-машут ножками, без конца прогоняя воду мимо рта, чтобы выловить микроскопические водоросли или инфузории. Глаз у них две пары, одни снизу под щитком, предназначенные для обозрения дна, другие — сверху. Нередко, резвясь, стукаются головками. Иногда, встрепенувшись, молниеносно опускаются и, быстро промчавшись вниз, поднимаются обратно кверху. Но, если начать доливать в банку воду, все мгновенно в панике падают на дно и замирают. Очевидно, такая реакция поведения не простая, а особенная, бектауатауская: дожди, скатывающиеся с горы, переполняя озерки, грозят снести их обитателей вниз, в пустыню. А там — погибель. К вечеру все рачки перестают метаться, затихают и, перевернувшись книзу ножками, засыпают.

Они быстро растут и часто линяют, и что интересно: во время линьки никто из рачков не прикасается к находящемуся в состоянии беспомощности, соблюдая этикет благожелательного поведения.

Наверное, в каждом озерке существует своя компания рачков, где знают хорошо друг друга. Еще в одном большом озерке плавают маленькие рыбки. Некоторые из них — с поперечной полоской изумительной перламутровой расцветки. Откуда они взялись, такие красивые? Уж не принесли ли их так же, как и мелких ярких рачков, с икрой на себе пролетные утки, зимовавшие в теплых странах? Маленькие рыбки — также неукоснимые враги кровососущих комаров и пожирают их личинок во множестве. Только в одном озерке поверхность воды унизана личинками и куколками этих кровососущих насекомых. Они здесь одни, никто им не мешает. Вот бы запустить сюда красавиц-рыбок и рачков и посмотреть, как они станут уничтожать это ненавистное племя насекомых, омрачающее общение человека с природой.

На Бектауата зимой царят морозы, выпадают снега, а ручейки и озерки промерзают до дна. Кроме того, в засушливые годы вода исчезает. Как переживают это тяжелое время миловидные рачки и маленькие рыбки, внешность которых невольно пробуждает к ним симпатию? Как было бы интересно попробовать их содержать в аквариумах!

На берегу крупного озерка бегает, семеня ножками, одинокий кулик-перевозчик. Он — случайный посетитель этого царства розового гранита, тревожно попискивает, очевидно, рассчитывая услышать ответные сигналы сородичей. Высоко над скалами с тонким визгом проносятся быстрокрылые стрижи. Еще вижу несколько деловито снующих в траве сорок, видимо, промышляющих кобылочками. Где-то вдали напевает лаконичную и однообразную песенку желчная овсянка. И все! Мир пернатых беден.

В гранитных горах царит тишина, подчеркивая вечность этого мира вычурных скал. Лишь изредка ветер доносит с ближайшего пионерского лагеря обрывки сумбурных эстрадных песенок, которыми без конца администрация этих очагов отдыха потчует и воспитывает детей, загрязняя эфир и нарушая то драгоценное спокойствие, царящее в природе, с которым человек давно расстался, поселившись в городах. Приходится сожалеть, что набор этих песенок продиктован сомнительным вкусом хозяина радиоузла, и жаль детей, невольно вынужденных приобщаться к чужому и дурному влиянию. Я сочувствую женщине-метеорологу, у которой расспрашивал путь к пещере.