Арнольд Якоби - Сеньор Кон-Тики
Тур вернулся к археологам, и, стараясь не показывать своего огорчения, тихо сказал:
— Пошли, увидите, как может врать фотография.
Да, неприятная история. Он завез двух археологов в такую даль — только для того, чтобы показать им чью-то шутку.
Неподалеку кто-то работал. Они пошли на шум и увидели на расчистке немецкого поселенца Хейнца Виттмера. Он, его жена и двое детей были единственными обитателями острова. Уже много лет они жили здесь словно робинзоны. Весело улыбаясь, Виттмер признался, что это он дорисовал лицо на камне, чтобы позабавить детей. Он видел, как два американца фотографировали «идола», но они так радовались своему открытию, что у него не хватило духу сказать им правду.
Как ни расстроился Тур, он твердо решил не уезжать с Галапагоса, не попытавшись найти следы доевропейских поселений.
Несколько дней участники экспедиции бродили впустую по горам и прибрежным скалам, но затем произошел случай, с лихвой вознаградивший все их усилия. Тур спросил Виттмеров, не попадались ли им в земле черепки или что-нибудь в этом роде. И услышал в ответ, что они часто видели осколки старых кувшинов, больше всего в курятнике, где куры все время роются в земле.
Не может быть?.. Три исследователя попросили фрау Виттмер немедленно отвести их в курятник. После недавнего ливня там оставалась канава. В ее стенках торчали черепки, были и другие следы пребывания на острове древних индейцев. Арне осторожно копнул землю и поднял инкскую глиняную свистульку. Прочистив дырочку соломинкой, он поднес свистульку ко рту, и из нее после многовекового перерыва вырвался высокий звук.
По пути на Флореану Тур успел договориться с двумя жителями соседнего острова Санта-Крус, что они в условленный день заберут его и археологов на своем катере и покажут им другие острова архипелага, где могли побывать индейцы до прихода сюда европейцев. Определяя места для археологического обследования, члены экспедиции руководствовались простыми соображениями. Они старались представить себе, где могли остановиться индейцы, посещая архипелаг. Берега были большей частью неприступными — крутые обрывы, острые скалы черного и ржаво-красного цвета. Лишь кое-где горы отлого понижались к морю, образуя заливы с узким пляжем. Значит, надо осмотреть каждый доступный пляж, рядом с которым могли быть подходящие участки для стоянки.
Эта поездка оказалась исключительно интересной, и не только из-за новых археологических находок, но и потому, что здесь на редкость богатая и своеобразная морская и наземная фауна. Всеми красками радуги переливались огромные ящерицы, напоминающие крокодильчиков. Изредка попадались столь распространенные ранее гигантские черепахи, по-испански — галапагос, которые дали островам свое имя. Оба этих пресмыкающихся были прежде единственными в архипелаге наземными животными. Но испанцы и англичане привезли сюда кошек, собак, ослов и свиней, многочисленное потомство которых одичало и теперь бродит по островам. Много птиц, особенно совсем непуганных зябликов с красивым оперением. Кроме них есть пингвины, пеликаны, грациозные фламинго.
Море кишело рыбой. В прозрачной толще воды мелькали акулы; иногда над поверхностью моря взлетал огромный скат и шлепался обратно в воду со звуком, напоминающим пушечный выстрел. Идя вдоль берега на катере, члены экспедиции то и дело спугивали морских ящериц и морских львов. Попадались и здоровенные морские черепахи.
Тур, успевший пристраститься к плаванию, часто нырял прямо в гущу удивленно озиравших его морских львов. Однажды он оседлал большую морскую черепаху, желая ее поймать, но она нырнула так глубоко, что ему пришлось отступить. В другой раз он шел в маске, высматривая в трещинах разных редкостных тварей. Вдруг что-то зашевелилось в темной расщелине у него перед носом. Ближе, ближе… И он увидел уродливую голову мурены — злые глаза, пасть открыта для атаки. Тур поспешил уйти. Он помнил еще по Фату-Хиве, что этот огромный угорь не менее опасен, чем акула. Одним укусом он может отхватить человеку руку или ногу.
На суше Тур не расставался с кинокамерой, охотясь на ящериц — конолофов. Они, несомненно, были самыми интересными среди местных животных. Смотришь — одна юркнула в кустарник, другая медленно ползет по глыбе застывшей лавы, словно ярко раскрашенный дракон. И кажется, что ты на миг перенесся в далекое прошлое, когда царями фауны были гигантские ящерицы.
Однажды Тур уснул на выступе в прохладной пещере и проснулся от того, что его кто-то толкнул. Он обернулся и увидел круглую усатую морду, черную, с блестящими глазами. Это была морская «львица». Гость ей так понравился, что она ни за что не хотела от него уходить. Тогда он повернулся к ней спиной и лег досыпать. Морские львы казались довольно свирепыми, но самки были веселые и потешные, совсем ручные. Когда Арне вечерами на пляже играл на губной гармошке, они выбирались на сушу и окружали его плотным кольцом.
На большом безлюдном острове Сантьяго Тур и Арне, захватив киноаппарат, отправились с двумя проводниками выслеживать огромных наземных черепах. Охотники за морским зверем и рыбаки нещадно их истребляли ради мяса и жира, так что эти великаны теперь редкость. Но в кактусовых зарослях на подступах к потухшим кратерам можно было найти немногих уцелевших рептилий. Перед выходом отряд наполнил фляги водой. День выдался жаркий, а подъем был крутой, да еще им мешали огромные глыбы застывшей лавы и кактусы. Путники обливались потом, комары и слепни атаковали их такими полчищами, что хоть караул кричи. Тур и тот проводник, что постарше, берегли воду, но их товарищи живо опустошили свои фляги, и пришлось с ними поделиться.
Жажда становилась нестерпимой. Под вечер только у Тура оставалось во фляге несколько капель воды. В это время над кратерами собрались черные тучи и хлынул проливной дождь. Поспешно расстелили на земле тент, чтобы собрать драгоценную влагу. Но тент был грязный, поэтому воду пришлось слить. Только расстелили брезент снова, как дождь прекратился. Пористая лава мгновенно впитала влагу, не осталось ни одной лужи. Все-таки Арне удалось найти углубление, в котором задержалась вода. Крышкой он аккуратно вычерпал ее и наполнил флягу. Но вода была мутная, тогда он решил дезинфицировать ее и насыпал столько таблеток, что получилась какая-то неудобоваримая жижа. Так и побрели они дальше с пересохшими глотками. Вечером, когда отряд разбил лагерь, все говорили только о воде — простой, чудесной воде…
На следующий день кто-то предложил повернуть обратно и спуститься к морю. Но Туру очень хотелось увидеть черепах, и он уговорил спутников хорошенько обыскать кактусовые заросли. И вот они услышали странный звук, будто среди колючих кактусовых стволов работали мехи. «Галапаго», — сказали проводники и объяснили: когда черепаха заметит человека, она от испуга втягивает под щит голову и ноги, и вытесняемый воздух шипит. Пойдя на звук, они увидели огромную рептилию, укрывшуюся в панцире величиной чуть ли не с ванну. По соседству черепахи поменьше жевали стебли кактуса. Это напомнило им, что кактус — своего рода живой сосуд с влагой. Они срезали несколько стеблей, сняли с них шипы и жесткую кожицу, а под ней оказалась сочная белая мякоть, похожая на неспелую дыню. Они пожевали мякоть — ничего, только немного вяжет рот.
