Григорий Градовский - Война в Малой Азии в 1877 году: очерки очевидца.
Так кончилось дело 13 августа. На левом фланге гора Кизилтапа осталась в руках неприятеля; удачное начало штурма ее не было доведено до конца. Оно было приостановлено вследствие опасений, возбужденных смелым наступлением турок на наш правый фланг, когда возникло даже предположение отступить от Кюрюк-Дара. Оно не было возобновлено вечером благодаря недоразумениям, обрекшим отряд генерала Девеля на бездельное, напрасное шатание вперед и назад. На правом фланге дело ограничилось отражением натиска турок. Очень вероятно, что турки, довольствуясь успешным занятием и удержанием Кизилтапы, не имели побуждения к продолжению боя; если б с нашей стороны возобновлена была атака Кизилтапы, турки не остались бы в бездействии на правом фланге.
Во всяком случае ровно через два месяца после зевинского сражения мы снова проиграли битву. 13-го числа не везет. 13 июня отражено было наше нападение и открыта была дорога корпусу Мухтара-паши к Карсу; 13 августа уже мы играли оборонительную роль, и, несмотря на это, туркам удалось завладеть частью нашей позиции и потом: расположиться у подошвы Аладжи, спустившись с неудобных, по времени года, высот. Наш авангардный лагерь был отведен несколько назад и расположился у Огузлы; в Башкадыкларе остались одни аванпосты, так как местность эта обстреливалась с Кизилтапы, которую турки не замедлили укрепить самым основательным образом.
По поводу дела 13 августа нельзя не сказать нескольких слов о нашей прекрасной артиллерии. По общему говору войск, по отзывам самих артиллеристов нельзя не сознаться, что наша многочисленная, храбрая, отлично стреляющая артиллерия не играет здесь, к сожалению, той роли, которая ей по праву должна принадлежать в сражениях. Из описания зевинского боя было уже видно, что мы не воспользовались превосходством нашей артиллерии и по числу орудий, и по качеству личного ее состава; 13 июня только одна батарея (4-я) могла оказать серьезное содействие пехоте. В деле 6 июля артиллерия удачно действовала только на нашем правом фланге, в отряде генерала Комарова. В последнем сражении, 13 августа, повторилось то же самое, хотя и в другой форме: на этот раз колонне генерала Комарова пришлось чувствовать недостаток в артиллерии, она «занимала», выпрашивала орудия у 2-й гренадерской бригады, у которой их также было неизобильно, так как при ней находилась лишь одна батарея. Против Кизилтапы действовала весь день одна только батарея подполковника Мусхелова; еще далеко до окончания сражения из ее восьми орудий могли продолжать огонь только три; в остальных пяти вследствие учащенных выстрелов и, вероятно, благодаря недостаткам конструкции попортились кольца, предохраняющие от прорыва газов; может быть, не так выражаюсь, но, во всяком случае, из этих пяти орудий нельзя уже было ничего сделать. Между тем у нас здесь находится значительно более ста полевых орудий!.. По этому поводу здесь часто вспоминается один из героев кавказских войн, генерал Бриммер, который, в качестве начальника артиллерии, успел так прекрасно ей пользоваться. Известно, что знаменитое сражение под Кюрюк-Дара в 1854 г. выиграно благодаря распорядительности генерала Бриммера. В решительную минуту, когда турки пробовали обойти наш фланг, он сосредоточил почти всю артиллерию против их центра, благодаря чему наши сравнительно малочисленные силы могли прорвать турецкие линии и разгромить их наголову. Теперь, когда нам приходится действовать на тех же местах, когда мы имеем под рукой гораздо большее число орудий, нельзя не указать и на этот поучительный пример из истории прежних войн. С другой стороны, довольно странно напоминать о роли артиллерии в сражениях после франко-прусской войны, после того, как наши специалисты столько раз, и печатно, и устно, твердили, что в настоящее время участь сражений зависит от артиллерии, которая «подготовляет бой»...
На другой день после сражения 13 августа в Кюрюк-Дара внезапно прибыл великий князь главнокомандующий. В числе сопровождавших его лиц Главной квартиры находится генерал Обручев, не так давно прибывший из Петербурга. С тех пор великий князь не покидает главных сил действующего корпуса и с 14 августа принял эти войска в непосредственное свое командование. Отряд генерала Девеля возвращен с пути его в Эриванскую губернию; мало того, из отряда генерала Тергукасова возвращены Тверской драгунский полк и Горско-моздокский казачий; вероятно, вернется и часть отосланной туда пехоты из полков 39-й дивизии. Генерал Тергукасов не воспользовался очень значительным подкреплением его отряда и по-прежнему занимал оборонительное положение против Измаила-паши.
17 августа кюрюкдарский лагерь и вообще главные силы действующего корпуса изменили свое расположение. Около Кюрюк-Дара стоит часть кавалерии; гренадерская дивизия занимает Караял и местность у его подошвы; тут же помещается Главная квартира и Корпусный штаб. Далее линия нашего расположения идет на Огузлы, Байрахтар до горы Учьтапы включительно. Эта гора, точно так же как и гора Караял, укреплена. Таким образом, мы сблизили несколько наши силы, оставили мысль об усилении эриванского отряда насчет Александрополя и прочно укрепили наши фланги. При таких условиях мы можем спокойно ожидать прибытия новых войск, находящихся уже в пути; дела 6 и 13 августа, можно надеяться, не повторятся.
Дух войск, несмотря на неудачи, отличный; они горят нетерпением отмстить туркам и только сожалеют, что до сих пор дела кончались приказом об отступлении. «Только начнет наша брать верх, сейчас отступать велят, уж коли идти, так идти», — говорят солдаты. Действительно, мы растеряли очень много сил, избегая решительного сражения. Я уж писал о потере во время «диверсии» 6 августа. Вот сведения о нашей убыли 13 августа: убито офицеров 8, нижних чинов 237, ранено и контужено офицеров 37 (в том числе генералы князь Чавчавадзе, начальник кавалерии и Комаров) и нижних чинов 712; всего потери 994 человека. Главная убыль приходится, без сомнения, на Имеретинский полк, батальон которого должен был выдержать внезапное нападение турок на Кизилтапу. Имеретинцы потеряли: убитыми четырех офицеров и 168 нижних чинов, ранеными 9 офицеров и 216 нижних чинов. Наибольшая затем убыль убитыми и ранеными падает на Владикавказский и Мингрельский полки.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Тревога 1 сентября
Сегодня чуть свет разбудили нас пушечные выстрелы. Знакомый гул их приятно возбуждал нервы и призывал к деятельности. В последний раз вскочил я на коня и поскакал в Огузлы, по направлению которых слышалась канонада и где расположен бывший наш авангардный лагерь. Великий князь, Главная квартира, Корпусный штаб — все уже уехали на ближайшую высоту Караяла. Я замешкался, поджидая других корреспондентов, и теперь наверстывал расстояние и время, дав полный ход лошади. Густой, осенний дождь, ливший всю ночь, не переставал и теперь. Сквозь него, как через сеть, бросил я прощальный взгляд на возвышенности, на которых, друг против друга, стояли наш и неприятельский лагери. Разрывчатые, дымчатого цвета облака низко ходили вокруг гор. Несмотря на это, ясно виднелась Учьтапа, с ее полевыми укреплениями, возведенными нами в последнее время, после дела 13 августа. Далее виднелась рогатая возвышенность, которая издали казалась рядом с Учьтапой, но которая, как я хорошо знал, была на той стороне Арпачая, против Ани, на расстоянии, по крайней мере, восьми верст от Учьтапы[10]. Правее темной полосой тянулись Аладжинские высоты, прорезанные там и сям турецкими траншеями и батареями. Но неприятельские палатки не пестрели уже на Аладже. После удачного для турок дела 13 августа они спустили свои лагери с высот и расположились впереди их, на. плоскости, воздвигнув новую линию оборонительных укреплений. На правом их фланге опорными пунктами служат им две горы: Инахтапеси и Кизилтапа, которую мы так несчастно упустили из своих рук в злополучную ночь с 12 на 13 августа. Эти две торы превосходно укреплены турками и служат естественными бастионами, которые потребуют много крови в случае наступления на неприятельский лагерь.
