Элизабет Хаксли - Сияющее Эльдорадо
Они действительно удивительно гостеприимны. Пожалуй, впервые в жизни, через несколько часов после приезда, меня перевезли из отеля на квартиру совершенно чужого человека. Сам он перебрался к родным, оставив в моем распоряжении все, что было в доме, начиная с забитого продуктами холодильника и кончая радиолой и гладильной доской. Книги, пластинки, картины и рукопись наполовину законченной пьесы валялись где придется. Дом стоял окруженный цветущими кустарниками, ползучими растениями, деревьями. Трехминутная прогулка — и вы на берегу реки, где не слышно почти никакого шума машин. На углу — небольшой деревенского типа магазин (его содержат итальянцы), где можно повидать знакомых и посплетничать.
В квартиру постоянно заходили люди и кошка, для которой было специально проделано отверстие внизу двери. Заглянула соседка с прихворнувшим попугаем в клетке. Очевидно, мой хозяин Томас Хангерфорд[79] разбирался в птицах.
— Когда я потеряла мужа, Том пришел и помог мне, ухаживал за садом, — сказала она. — Он посадил все розы.
Соседка — англичанка, оставшаяся после смерти мужа в Австралии, где и преподает теперь в техническом колледже.
— Они другие, — сказала она мне о своих студентах, сравнивая их с теми, которых обучала в Ливерпуле. — Эти девушки более независимы. Они хотят дойти до истины сами. В Англии вы преподносите студентам все на тарелочке, здесь же отдаете им тарелку, и они должны сами найти, что на нее положить. Тогда вы чувствуете ответную реакцию. Если им скучно, они складывают руки и впадают в прескверное настроение. Что они абсолютно не переносят, так это малейший намек на превосходство.
Среди знаменитостей Перта известны сестры Мэри и Элизабет Дюрак. Одна — писательница, вторая — художница. По имени их отца, героя одной из удивительных саг о людях, которые перегоняли свои стада через континент в поисках пастбищ на северо-западе, в Австралии названы река и горная цепь.
В своей книге «Короли травяных замков» Мэри Дюрак изложила прекрасную историю босоногого мальчишки, который эмигрировал в шестнадцать лет на континент и стал владельцем нескольких миллионов акров австралийской земли. Когда умер отец, оставив на руках Пэтси Дюрака мать и семерых детей, он ушел на золотые прииски и вернулся с парой тысяч долларов, суммой достаточной, чтобы арендовать небольшой участок в Новом Южном Уэльсе.
Многие ирландцы арендовали землю вокруг. Вскоре здесь появились поселения Дюрак, Костелло, Килфойлес, Скеханс и Сканланс. Они построили себе двухкомнатные домишки с земляным полом и стали обзаводиться стадами скота местных пород.
Когда в 1860 г. специальный закон дал возможность скупать за бесценок огромные практически неисследованные земли в новом штате Квинсленд, Дюрак отправился в неизвестность с четырьмя или пятью родными и двоюродными братьями, сотней лошадей и четырьмя сотнями голов породистого скота. Чем дальше они продвигались на северо-запад, тем суше была земля; почва растрескалась от суховеев, скот мучился от жажды, и когда наконец почуял воду и бросился к ней, то многие овцы и лошади были затоптаны насмерть. Те же, что выжили, увязли в болоте, большинство их пришлось застрелить. Но люди не сдавались. Они продолжали тащиться вперед в надежде найти воду. Падали лошади, истощился запас воды; в конце концов была убита последняя лошадь и выпита ее кровь. Люди, без сомнения, погибли бы, не появись аборигены, которые вывели их к воде и показали дорогу назад к дому.
И все же Пэтси Дюрак вернулся в эту ужасную страну и, что еще более удивительно, взял с собой жену и двух детей. Он занял денег на покупку лошадей, фургонов, упряжи, провизии, шести свиней, шести молочных коз, четырнадцати кур-несушек, двенадцати уток и борова. Три месяца они провели в пути, направляясь к Берку. У источника Уир на границе Квинсленда родился еще один сын, Костелло. Пройдя примерно триста миль на северо-запад, они вышли к речушке, протекавшей в тени эвкалиптов и диких апельсинов — идеальное место для диких гусей и уток. Здесь, в Киабара, в районе русла реки Купер в 1868 Дюрак нашел наконец воду, которую все время искал. На берегу реки был построен дом, простоявший семьдесят лет. Вскоре здесь поселились другие члены семьи. Мало-помалу создались фермы, и скотоводы стали клеймить первых телят.
Спустя десять лет с того дня, как они вышли к реке, Пэтси и его братья перегнали две тысячи голов скота на дальние рынки и вместе с семьей Костелло арендовали одиннадцать миллионов акров, что составляло почти две трети площади их родной Ирландии. Но и этого им было мало. В пивных западного Квинсленда скотоводы говорили теперь о «Центре» и «Территории», под которой подразумевались районы девственных пастбищ и неисследованных горных цепей с многочисленными реками. Их все еще манил призрак огромного внутреннего моря.
В 1870 г. был открыт порт Палмерстон, который в дальнейшем стал называться Дарвин. Через два года австралийские ковбои соединили Дарвин с Порт-Огаста в Южной Австралии. Они перегоняли стада на север и запад из Квинсленда, а спекулянты землей сдавали в аренду белые пятна на карте.
Дальше на запад, за районом Галф, за Территорией лежали земли, сулившие еще большие перспективы — огромные непересыхающие реки, богатые пастбища — протяни руку и возьми. Это была Западная Австралия.
В 1879 г. исследователь Александр Форрест прошел от западного побережья, преодолев плато, впоследствии названное Кимберли, через все еще не обозначенные на карте пустыни. Пэтси Дюрак прочитал подготовленное Форрестом сообщение о своем путешествии и послал своих сыновей на поиски второй империи пастбищ.
Когда Элизабет Дюрак начала рисовать аборигенов, живущих на ферме отца, семье это не понравилось.
— Зачем рисовать этого старого, уродливого туземца? Почему бы тебе не изобразить что-нибудь хорошенькое, например этот цветок? — говорили ей родные.
Трудно найти слово, менее подходящее для описания этого района Западной Австралии, чем «хорошенькое». Грандиозная и величественная австралийская нация начала свой путь с трагедии. Кое-что Элизабет Дюрак удалось передать в своих рисунках, обманчиво простых и технически совершенных.
Мрачная буря опускается на Брум. Она застигла долговязого скотовода с лицом, закрытым как у араба. Всадники скачут по высохшей земле среди спиралеобразных термитников. Седой сезонный рабочий сидит с устало опущенными руками на железной кровати в хижине, один среди ворон. Таковы сюжеты картин Элизабет Дюрак.
Ее портреты аборигенов реалистичны. Они схватывают выражение беспредельного покоя, терпения и достоинства, отражают трагизм людей, которые знали, как жить на этой дикой земле.
