Жюль Верн - Юные путешественники

Только тогда мистер Паттерсон, почесывая указательным пальцем лоб, подумал: «О чем это господин директор хочет переговорить со мной»?

В самом деле, приглашение в директорский кабинет в такой ранний час должно было показаться мистеру Паттерсону странным, и мысли его зашевелились в предположениях.

Посудите сами! Стрелки на часах мистера Паттерсона, таких же точных, как и их хозяин, не отставали ни на секунду в день — показывали без четверти девять. Между тем никогда мистер Паттерсон не являлся к мистеру Ардагу раньше одиннадцати часов сорока трех минут с докладом, о состоянии хозяйственной части Антильской школы; не было еще случая, чтобы он явился минутой раньше или позже.

Мистер Паттерсон был поэтому вправе предположить, что случилось нечто необычайное, если директор зовет его к себе раньше, чем он успел подвести итоги вчерашним расходам и доходам. Конечно, он подведет баланс, когда вернется, и можно ручаться, что непредвиденный перерыв не заставит его ошибиться при подсчете.

Швейцар открыл дверь на блоке. Мистер Паттерсон сделал пять шагов по коридору — это было привычное число шагов — и постучал во вторую дверь, над которой была надпись: «Кабинет директора».

— Войдите! — послышалось в ответ.

Мистер Паттерсон снял шляпу, отряхнул пыль с сапог, расправил пальцы перчаток и вошел в кабинет. Шторы на обоих окнах кабинета, выходивших во двор, были наполовину спущены.

Мистер Ардаг сидел за письменным столом. Перед ним лежали разные бумаги. У письменного стола было приделано несколько электрических звонков. Оторвавшись от чтения бумаг, директор дружески кивнул вошедшему.

— Вы меня звали, господин директор? — спросил мистер Паттерсон.

— Да, господин эконом, — отвечал мистер Ардаг, — чтобы поговорить с вами о деле, в котором вы лично заинтересованы. Садитесь, пожалуйста. — Указал он на стул у своего стола.

Мистер Паттерсон сел, осторожно раздвинув полы своего длинного сюртука, положив одну руку на колени, а другой придерживая перед собой шляпу.

— Господин эконом, вы знаете, конечно, — начал мистер Ардаг, — о результатах конкурса?

— Слышал, господин директор, — отвечал мистер Паттерсон, — и нахожу, что инициатива нашей щедрой соотечественницы мисс Сеймур делает честь Антильской школе!

Мистер Паттерсон говорил степенно, тщательно выговаривая слоги и не без принужденности ставя ударения в словах.

— Вы, вероятно, также знаете, как будут употреблены эти премии?

— Знаю, господин директор, — отвечал мистер Паттерсон, кланяясь и делая при этом жест шляпой, как будто он посылал приветствие лицу, находящемуся по ту сторону океана. — Трудно, мне кажется, найти лучшее употребление унаследованному и благоприобретенному богатству, как на пользу юношества, жаждущего путешествий. Имя мисс Китлен Сеймур будет повторяться грядущими поколениями!

— Я с вами согласен, господин эконом. Но вернемся к делу. Вы знаете, без сомнения, и об условиях путешествия на Антильские острова!

— Мне рассказывали о них, господин директор. Наших юных путешественников ожидает корабль. Надеюсь, что им не придется молить Нептуна произнести гневным волнам Атлантического океана свое «quos ego».[2]

— Я тоже надеюсь на это, мистер Паттерсон, ведь переезжать через океан и туда, и обратно они будут в хорошее время года!

— Действительно, — ответил эконом, — капризная богиня Фетида обыкновенно успокаивается и отдыхает в течение июля и августа.

— Таким образом, — продолжал мистер Ардаг, — путешествие обещает быть приятным не только для молодых людей, но и для того лица, которое будет сопровождать их!..

— Лица, — заметил мистер Паттерсон, — на долю которого выпадет приятная обязанность выразить мисс Китлен Сеймур почтительнейшее уважение и глубокую признательность воспитанников Антильской школы…

— Я очень жалею, — сказал директор, — что не могу быть сам этим лицом. Но мне нельзя уехать в конце учебного года, накануне экзаменов, на которых я должен присутствовать!

— Невозможно, господин директор, — возразил эконом, — а тот, кто будет выбран, чтобы заменить вас во время поездки, почтет себя счастливым!

— Конечно, желающих нашлось много. Но мне нужен человек, на которого я вполне мог бы положиться и к которому родители молодых людей питали бы такое же доверие. Я нашел такого человека среди служащего персонала нашего заведения!

— Я очень рад за вас, господин директор. Вероятно, это один из преподавателей?

— Никоим образом: немыслимо отрывать их от занятий до окончания годового курса. Однако такой перерыв в хозяйстве школе принес бы, по моему мнению, меньше вреда, и потому я остановил свой выбор на вас, господин эконом. Вас я попрошу сопровождать наших мальчиков на Антильские острова!

Мистер Паттерсон не мог удержаться, чтобы не выразить своего удивления. Быстро встав со своего места, он снял очки.

— Меня, господин директор? — проговорил он дрожащим голосом.

— Именно вас, мистер Паттерсон, и я заранее уверен, что счета расходов на поездку будут вестись с такой же точностью, как в училище!

Мистер Паттерсон вытер уголком своего платка подернувшиеся туманом стекла очков.

— Мисс Китлен Сеймур желает, — продолжал мистер Ардаг, — чтобы лицо, взявшее на себя ответственную обязанность сопровождать мальчиков, получило также премию в семьсот фунтов. Прошу вас, мистер Паттерсон, будьте готовы к предстоящему через пять дней отъезду!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

МИСТЕР И МИССИС ПАТТЕРСОН

Мистер Гораций Паттерсон был когда-то преподавателем и променял место учителя на место эконома. Это был заядлый латинист, а в Англии язык Вергилия и Цицерона далеко не пользуется таким уважением, как во Франции, где он играет видную роль в университетских кружках. Правда, французский язык ведет свое начало от латинского, чего нельзя сказать про наречие сынов Альбиона, и, быть может, благодаря этому во Франции латинский язык не будет изгнан ради новых языков.

Хотя мистер Паттерсон и не был больше преподавателем, в душе он оставался верен культу древних римлян. Он посвящал свои математические способности, точность и методичность административной части Антильской школы, но в то же время твердо помнил цитаты из Вергилия, Овидия и Горация. Присущие ему аккуратность и даже мелочность делали его образцовым экономом, от которого не скрылись бы никакие тайны дебета и кредита, ни малейшие детали административной отчетности. Когда-то он получил награду за экзамены по древним языкам, теперь он мог бы с успехом выйти победителем в конкурсе по бухгалтерии и составлению смет школьного бюджета.