Андрей Шляхтинский - Амазонка: призраки зеленого ада

На следующее утро между моим другом и мной состоялся странный разговор.

— Уауки, брат, отец просил у тебя вчера табак? Ты помнишь?

Мой приятель, сидя в гамаке, как раз доплетал челноком накидную сеть для ловли панцирных сомов на речном мелководье.

Табак? Я честно пытаюсь припомнить, когда старик мог просить табак. Не выходит.

— Не-ет, — ничего другого я не могу сказать. — А когда это было? Он просил?

— Да, говорит, просил, но ты ничего не ответил.

— Я не помню этого. А зачем ему понадобился табак?

— Иногда табак разводят в воде, и настой пьют через нос. Мы зовем его «руна тауаку». Когда хотят поскорее избавиться от ай-ягуаски, то пьют табак. Табак всегда нужен. На всякий случай. Ты вчера чуть не умер. И отец сказал, что ты был медведем. Он видел тебя как большого черного медведя, который ищет, кого бы сожрать.

Глава вторая

Цветы, крадущие разум

Уанду, как и айягуаску, пьют главным образом врачеватели и колдуны в случаях, когда стремятся побороть болезнь, а также когда хотят навести порчу на своих врагов, прибегая к черной магии.

Есть такие цветы, есть. Хорошо это или плохо — я не знаю. Да и бессмысленно задаваться подобным вопросом. Просто так есть. Ослепительно-белые или нежно-розовые, своим тонким ароматом они подменяют душу и отравляют мозг, заставляют смотреть на мир, прислушиваясь к голосу сердца, а не к рассудку. Я много слышал про них от индейцев.

Началась эта история лет десять назад во время моей самой первой экспедиции в Южную Америку, в амазонские джунгли на востоке Эквадора. О волшебных цветах бытует множество небылиц и легенд среди тех, кто сам лично никогда не был «знаком» с ними. И не только среди метисов, но даже среди тех же индейцев. Поэтому мне трудно было составить для себя сколько-нибудь правильное представление о сущности этих загадочных цветов, точнее, растения, которое считается самым сильным и опасным из всех — как их называют белые — галлюциногенов. А неизвестное, как и запретное, ясное дело, порождает любопытство, смешанное со страхом. После продолжительных раздумий и колебаний я все же отважился испытать на себе действие загадочных цветов.

Нельзя сказать, чтобы мне было трудно выяснить название кустарника и то, какие его части используются для приготовления снадобья. Более того, растение, о котором я веду речь, совсем даже не редкое. Его можно видеть и возле индейских домов глубоко в джунглях, и в поселках, и даже в городских парках перед президентскими дворцами. Везде, где климат достаточно жаркий и влажный, то есть на высотах до 2000 метров над уровнем моря. Большинство сажают его ради красоты, ибо растет оно быстро, а огромные, в виде белых или розовых колокольчиков, цветы густо обсыпают ветви. Имя растения — уанду. Так его зовут лесные индейцы кичуа в Эквадоре. Охотники за головами индейцы ачуар называют этот кустарник майкьюа. Ну а в перуанской сельве оно широко известно как тоэ.

Ботаники же именуют его бругмансией, присвоив нескольким видам этого кустарника латинские названия Brugmansia sanguinea, Brugmansia arborea, Brugmansia aurea, Brugmansia suaveolens и Brugmansia insignis. В народе бытуют имена «флори-пондио», «колокол» и «ангеловы трубы».

Так что же это такое, бругмансия? Надо сказать, что в растительном мире она не одинока и находится в прямом и наиближайшем родстве с обыкновенным дурманом, который широко распространен в жарком и умеренном поясах Старого Света. Последний, так же как и его южноамериканская родственница, ядовит и когда-то считался, а кое-где и сегодня почитается как священное растение Бога или дьявола. Правда, в отличие от дурмана, бругмансия — это кустарник с одеревеневшим стеблем, тогда как дурман больше похож на траву. И вот что любопытно: бругмансию не отыскать в джунглях. Насколько известно, она не встречается в диком виде, и, по мнению ботаников, существуют только ее культурные формы! То есть, как и многие другие растения, тысячелетиями выращиваемые индейцами, тоэ или уан-ду — это исключительно «домашнее» растение, все виды которого используются как «растение силы».

Знакомые индейцы из восточных джунглей Эквадора много рассказывали мне о уанду, хотя и не сумели подобрать эквивалент этому слову в испанском языке. Я тоже не мог отыскать однокоренных слов в амазонских диалектах языка кичуа. Лишь много позже, знакомясь с хроникой за авторством фелипе Уама-на Пумы де Аяла (в русскоязычной литературе этот автор обычно фигурирует как Гуаман Пома де Аяла) и написанной в конце XVI — самом начале XVII века, я совершенно случайно наткнулся на перевод. Это была большая удача, ибо через имя растения раскрывается его сущность. Уанду — это «сопровождение, свита, процессия», а точнее, «сопровождающий». Почему — станет понятно ниже.

Один из индейцев — приятель моего друга с реки Типути-ни — в подробностях поведал мне о том, как приготовить напиток, когда и в каком количестве его следует пить, чтобы не подвергать себя смертельной опасности, о необходимости поститься в течение нескольких дней и как вести себя с лесными чертями.

Говорили, что пьют его в основном шаманы — йячах. Когда человек выпивает сок, то через некоторое время, где-то спустя полчаса, он начинает видеть духов джунглей и рек. Но видит он их не так, как в случае с айягуаской, а будто сам оказывается участником всех событий. Все происходит словно наяву, и не отличить привычной реальности от видений, ибо они сливаются в удивительный новый мир, в котором растения принимают человеческое или получеловеческое обличье.

Приходилось слышать, что знахари — все-таки я не люблю изрядно затертое слово «шаман», — будучи опьяненными соком уанду, способны путешествовать в удивительный нижний мир Уку Пача, откуда родом все демоны индейцев. Они могут путешествовать и по миру людей, который называют Кай Пача, то есть «здешний мир, этот мир». С помощью духа-хозяина растения человек видит болезни в своем теле и лечит их, выхватывая хворь ногтями и бросая ее в пылающий костер. Слышал я и то, что если положить несколько свежесорванных листьев под голову, то сны приобретут красочность, а сюжеты будут подчиняться желаниям человека. Когда же настоять листья в большой чашке воды, то выпивший настой становится восприимчивым к гипнотическому внушению.

Доходили до меня и другие, пугающие рассказы. Например, многие считают, что, отведав прозрачный и практически безвкусный сок уанду, человеку недолго умереть или сойти с ума. Такое мнение особенно широко распространено среди метисов и тех индейцев, которые в большей степени уже сами метисы, нежели члены собственного племени. Другие никогда не пили тоэ из-за страха перед огромной анакондой, которая — как гласит молва — пожирает человека, и тот от смертельного ужаса может никогда не очнуться.