Рудольф Лускач - Завещание таежного охотника
Первая неудача меня не охладила. «Останавливаться нельзя, — говорил, я себе, — нужно быстро и смело шагать вперед, держа палку наготове. Если провалишься, палку надо положить, и она будет служить опорой».
Полный решимости, я снова ступил на болото. Вначале у меня захватывало дыхание и дрожали ноги, так как кочки подо мной оседали и колебались. Но скоро я освоился и при каждом шаге старался равномерно распределять вес тела. Это было утомительно. Неожиданно одна нога провалилась в небольшом ржавом кружке, который я просмотрел. Не успев опомниться, я потерял равновесие и упал. Оперся на локоть, но не нашел никакой опоры, вся рука по самое плечо провалилась в жижу. В этот опасный момент меня опять выручила палка.
Ходьба по болоту настолько меня изнурила, что перед глазами поплыли круги — красные, зеленые, синие. Подкашивались ноги. Наконец я добрался до конца проклятой трясины, с огромным трудом оттолкнулся от палки и одной ногой стал на твердую землю. Другая была еще в болотной грязи, и в таком положении я оставался до тех пор, пока не успокоилось биение пульса в висках и не умолк звон в ушах.
На твердой почве меня охватило чувство огромной радости: жив, жив!..
Но только теперь я увидел, куда попал. Передо мной стояли стеной столетние ели и пихты. Их ветви опускались до самой земли, переплетались между собой, и сквозь этот заслон нельзя было пройти человеку.
Ища прохода, я двигался вдоль зеленой изгороди, но вскоре понял тщетность своих поисков. Без долгих раздумий я опустился на четвереньки и убедился, что между самыми нижними ветвями и землей достаточно места — можно проползти. Наклонив голову, я пополз вперед, и спустя минуту меня окружили странные сумерки. Они ничуть не напоминали вечерних, спускающихся после захода солнца. Это была какая-то зеленая мгла, в которой трудно было различить окружающее. Сюда не проникал ни единый луч солнца; все тонуло в мертвой, призрачной тишине; мое собственное дыхание отдавалось в ушах.
Постепенно терялось ощущение времени и пространства, я двигался, но не знал куда. Вдыхал запах этой удивительной земли, веками погруженной в зеленый полумрак. Перелезал через мертвые стволы поваленных деревьев, светящиеся голубовато-зеленым светом. Стоило до них дотронуться, как холодный свет прилипал к руке, вытекал между пальцев. Я знал, что свечение вызывают различные бактерии и что световая энергия возникает в результате сложных процессов, главным образом окисления, и называется… Я усиленно вспоминал. Ага, вспомнил! Хемилюминесценция! Я повторял это слово про себя, а холодок ужаса бежал у меня по спине…
И тут, сам не знаю почему, я совершенно неожиданно рассмеялся.
Мой смех еще не успел смолкнуть, как где-то поблизости послышались тихие шаги, хрустнула ветвь… Я напряг слух и поспешно схватил ружье…
Но вновь все стихло. Я пополз дальше и внезапно почувствовал нежный запах фиалок. Откуда могли взяться фиалки в местах, где царит темнота и стоят непроницаемые зеленые сумерки? Не сразу я сообразил, что этот запах также вызывается бактериями, живущими в истлевшем дереве. Я быстро полз дальше, и в конце концов зеленый туман стал редеть. Между деревьями появились просветы голубого неба, затем на их корнях мелькнул зайчик света, рожденный солнечным лучом, и наконец я смог встать на ноги.
Я с облегчением вздохнул. Эти несколько часов окончательно убедили меня, что рассказы о коварстве тайги — совсем не небылицы.
Пробираясь ползком, я потерял ориентировку и теперь шел наугад. Вскоре открылась небольшая полянка. С одной стороны ее высилась скала; я решил подняться на ее вершину, чтобы определить направление к деревне. Но это оказалось делом нелегким, так как не было никакой тропинки, и оставалось только пробираться по густому подлеску, который и привел меня к скале. На ней образовались как бы естественные ступеньки, облегчавшие восхождение.
Когда, наконец, я взошел на вершину скалы, передо мною открылась необычайная по своей красоте картина. Вокруг раскинулись необозримые леса, окрашенные во всевозможные оттенки, местами переходящие в синеву или оранжевый и золотой цвета. Длинными полосами вились среди лесов светло-зеленые перелески.
Я любовался этой красотой, но она не радовала меня. Я надеялся увидеть деревню, а видел одни лишь леса…
Пять часов блуждал я по тайге, и теперь мной овладело чувство одиночества. Солнце вот-вот скроется за зубцами зеленой стены, — видно, придется провести ночь в тайге!
Неожиданно я заметил на северо-западе струйку дыма. С минуту наблюдал, не исчезнет ли дым, но столб дыма увеличивался. Сомнений не было: дым шел из трубы, так как дым от костра поднимается медленно, еле заметным облачком, развеваемым легчайшим дуновением ветра. Значит, там находились люди, может быть, деревня.
Определив направление, я спустился со скалы. Прошло почти два часа, пока, наконец, добрался до небольшого селения. Это была Вертловка.
Вдоль речки, образовавшей здесь несколько излучин, стояло около двадцати изб. Едва я перешел мост, как кто-то окликнул меня. Обернувшись, я увидел грузовую машину, на которой приехал сюда. Шофер бежал навстречу.
— Ого, долго продолжалась ваша прогулка! — кричал он. — Мы уже забеспокоились. Я два часа как тут, а о вас ни слуху, ни духу. Где вы пропадали, Рудольф Рудольфович?
Я не успел ответить, как чьи-то сильные руки схватили меня и встряхнули, словно деревцо. Так приветствовал меня Петр Андреевич Чижов!
Он был среднего роста, лет около сорока. Смуглая кожа покрывала слегка выступающие скулы его лица, а несколько морщинок в уголках глаз подчеркивали их живость. Брови у него были такие густые, что, казалось, они бросают тень на веки. Черные волосы на висках тронул легкий серебристый налет.
Сразу же после приветствий он сказал:
— Бьюсь об заклад, что вы застряли в Казачьем болоте или блуждали по Минайскому ельнику!..
Раздался веселый смех. Нас окружило несколько местных жителей, по-видимому узнавших от водителя о моем приезде.
— Подтверждаю без пари, — отвечал я, — заблудился в вашей тайге.
— Э, батенька, тайга не тетка. Она не нянчится даже с родными детьми, не говоря уже о чужих, и сразу выпускает когти. Приехал Илюша, шофер, а где, дескать, вы? Я сразу понял, куда вас занесло. Уже хотели вас разыскивать, только я отговорил. Вы же ведь охотник, сообразите осмотреться откуда-нибудь свысока. Вот и затопили мы покрепче печь сырыми дровами, чтобы вы почуяли домашний очаг. Как, помогло?
— Помогло, — подтвердил я.
— Итак, будьте нашим гостем. Чем богаты, тем и рады служить. Пожалуйста, проходите.
