Питер Мейл - По следу Сезанна
Андре бросил сумку на кровать и собирался распахнуть ставни, когда зазвонил телефон — ему сообщили, что на его имя получен факс. Он пообещал девушке, что заберет его, когда будет уходить. По опыту предыдущих поездок он уже знал, что это будет. Камилла просто не умела появляться где бы то ни было тихо и незаметно. Ее прибытию всегда предшествовал артобстрел из факсов, звонков, напоминаний и райдеров, начинающихся категоричным «Номер — ни в коем случае не розовый!» и далее включающих в себя длинный перечь требований вплоть до размера пузырьков в минеральной воде и цвета живых цветов в вазах. В дополнительных сводках, одну из которых Андре читал сейчас в залитом солнцем дворе, перечислялись все запланированные передвижения и встречи Камиллы. В редакции их именовали «Хроникой двора» — так в «Лондон таймс» называлась колонка, рассказывающая о жизни Ее Величества и королевской семьи.
Среда. Утром «Конкорд» в Париж, пересадка на «Эйр Франс» до Ниццы. Трансфер от аэропорта в Ницце до отеля «Золотая голубка» — «Лимо-азур». Обед с Андре.
Четверг. День у княгини Оспалофф. 17.00 — «Айр Интер» в Париж. От аэропорта Орли до отеля «Ритц» — в Лимо-эйфель. Обед с виконтессой д’Андьюлетт.
Пятница. День у Бомонт, авеню Фош. Ланч с Жилем в «Л'Амбруази» коктейль в отеле «Крийон» с…
И так далее и тому подобное — истинный манифест самоупоения. Каждая минута учтена, ни одна чашка кофе не забыта. Ноэль как-то заметил, что нормальный человек может свихнуться от одного только чтения этого расписания. Иногда Камилла не казалась Андре такой уж забавной. Он потряс головой и засунул факс в карман.
Андре провел очень приятный день, поделив время между работой и удовольствиями: посетил галерею Фонда Мэг и часовню Матисса, пару часов посидел за ланчем в уличном кафе, съездил к домику княгини и поснимал его при западном освещении, а после этого вернулся в отель, принял душ, переоделся и удобно устроился в баре с хорошо знакомой и любимой книжкой: «Два города в Провансе» Мери Фишер.
Посетителей в тот день было немного. В углу пила шампанское парочка, изо всех сил старающаяся казаться супружеской, да у стойки какой-то человек жаловался скучающему бармену на все растущую популярность Жана-Мари Ле Пэна, политика крайне правого толка. Из ресторана доносились хлопки извлекаемых из бутылок пробок. Снаружи быстро темнело, и во дворе отеля уже зажигались фонари.
Шорох шин на улице заставил Андре поднять голову. К дверям отеля подкатил «мерседес», шофер распахнул заднюю дверцу, и из машины выпорхнула Камилла в «Шанели» с головы до пят. Вечернюю тишину нарушил цокот каблуков по булыжной мостовой и длинный перечень распоряжений:
— Багаж в мой номер, Жан-Луи, и ради бога не забудьте, что чехлы с одеждой надо повесить, а не положить. Жду вас завтра в четыре часа. Comprenez? [6] — Она заметила вышедшего ей навстречу Андре. — Ты уже здесь, дорогуша? Будь душкой, расплатись с Жаном-Луи. Я пока проверю сообщения.
Шофер доставил багаж в номер, Андре выдал ему чаевые, и все это под аккомпанемент возмущенного голоса Камиллы, эхом разносящегося по холлу:
— Этого не может быть! С'est impossible. Неужели ничего не приходило?
Все имеющиеся в наличии служащие были призваны к стойке и с пристрастием допрошены.
Захватив в ресторане два меню, Андре вернулся в бар. Просто удивительно, как быстро одна целеустремленная личность может устроить переполох в дотоле совершенно спокойном заведении. Он заказал себе еще один kir[7] и попытался вспомнить, какую минеральную воду Камилла предпочитает в этом месяце. Вроде бы «Бадуа».
Через несколько минут она присоединилась к нему, протяжно вздохнула и достала из сумочки пачку сигарет.
— Ну и денек. Я, наверное, похожа на чучело.
Камилла закинула ногу на ногу и откинулась на спинку стула, ожидая возражений.
— Хороший обед все исправит, — улыбнулся Андре. — Здесь отличная баранина. Розовая и сочная.
— Даже не говори со мной о мясе! Тебе известно, на сколько времени оно застревает в кишечнике? На несколько дней! Ну, рассказывай. Как княгиня?
Андре коротко поведал ей о знакомстве со старухой, а Камилла тем временем прихлебывала воду и курила, стараясь не затягиваться. Долгий перелет никоим образом на ней не отразился. Она была свежа, деловита, задавала вопросы и строила планы на завтрашний день. Столь же энергичной Камилла оставалась и за обедом, в ее случае состоявшим из салата «Ницца». Андре же, загрузившись жареной бараниной и красным вином, откровенно клевал носом.
— Да ты засыпаешь, дорогуша, — констатировала Камилла, когда им принесли счет. — Хочешь в кроватку?
Официант, знающий по-английски только несколько самых важных слов, слегка вздернул бровь и поджал губы.
Андре осторожно взглянул на Камиллу. Она смотрела ему в глаза, слегка улыбаясь одними губами. У него возникло тревожное чувство, что последнюю фразу можно расценивать как приглашение. По редакции ходили слухи, что у Камиллы имеется постоянный и весьма состоятельный любовник, а кроме того, она время от времени устраивает интимные утренники с Гарабедяном. А почему бы ей не развлечься с фотографом? Невинные командировочные радости.
— Давненько мне не делали таких заманчивых предложений, — засмеялся он, и опасный момент миновал. — Еще кофе?
Камилла бросила на стол салфетку и встала:
— Завтра в восемь. В холле.
Андре задумчиво смотрел ей вслед. Отвергнутая женщина? Вполне возможно, счет за этот обед не будет оплачен журналом.
3
Ровно в восемь Андре стоял в дверях отеля и любовался утром. Если не считать двух-трех белых облачков над вершинами гор, небо было совершенно чистым. Сегодняшний день обещал оказаться не хуже вчерашнего. Андре обошел здание по террасе и посмотрел вниз на бассейн, огороженный шеренгой кипарисов, во главе которой красовалась «кинетическая» абстрактная скульптура Колдера. В подогретой воде бассейна весело плескалась вчерашняя парочка из бара. Андре не без грусти подумал о том, как приятно было разделить этот чудесный день с кем-нибудь близким. Впрочем, он недолго оставался в одиночестве.
— Ты уже ждешь, дорогуша? Камера заряжена? А где машина? Посреди двора стояла Камилла, эффектно придерживая рукой краешек большой соломенной шляпы — пика моды грядущего сезона. Сегодня она была в том, что сама называла своей «рабочей одеждой» — простой костюмчик от Армани, туфли на среднем каблуке, — и, похоже, в отличном настроении. Андре с облегчением решил, что вчера вечером не совсем верно истолковал ее слова.
По дороге в Сен-Жанне Камилла поведала ему, что просто обожает иконы и вообще все русское. На пути в баварский замок или венецианское палаццо она «обожала» бы все немецкое или все итальянское. Для Камиллы это была своего рода разминка — она готовилась очаровывать будущего собеседника.
Что ей вполне удалось немного погодя. Целое утро Камилла ахала от восторга и рассыпалась в похвалах всему, что видела: от благородной, хоть и порядочно запущенной внутренности дома, — «Очарование первозданности, дорогуша. Дивный архитектурный костяк. Постарайся уловить глубинную суть» — до самих икон, немногочисленных, но и правда превосходных. Пока Камилла восторгалась и брала интервью, Андре снимал и к полудню решил, что все необходимое сделано. Теперь можно было поэкспериментировать.
Тем временем хозяйка приготовила простой ланч и накрыла стол на кухне, и тут восторженное настроение Камиллы подверглось серьезному испытанию. Что касается Андре, то он с радостью ел бы такой ланч каждый день: черные, блестящие оливки, редиска со сливочным маслом, деревенский хлеб, который надо было жевать, а не ждать, пока он сам растает во рту, кувшин красного вина и нарезанная с величайшим почтением чудесная, розовая, плотно набитая saucisson[8].
Андре с готовностью протянул старухе свою тарелку.
— До чего же хорошо! — восхитился он. — В Америке такую еду не найдешь. Не удивлюсь, если она там запрещена законом.
Княгиня улыбнулась:
— Говорят, там и некоторые французские сыры запрещены. Какое странное место эта Америка. — Она повернулась к Камилле: — Положить вам еще, мадам? Это saucisson из Арля. Немного говядины, немного свинины и немного ослиного мяса. Они утверждают, что именно ослятина дает этот особый привкус.
Улыбка застыла на лице Камиллы. Ланч и без того стал для нее настоящей пыткой: никакого салата, никакой воды, кроме крайне подозрительной жидкости из-под крана, и к тому же один из котов нахально сидит на столе рядом с кувшином. А тут еще и ослятина. Во имя вежливости и процветания журнала Камилла готова была проглотить кусочек saucisson, рискуя навсегда погубить свой кишечник. Но ослятина — это уж слишком!
