Юрий Степанчук - Звезда и ключ Индийского океана
Пока я бродил по аллеям, темные облака сменили пушистые белые, они уже не закрывали солнца, а играли с ним — на дорожках парка появились солнечные блики.
Аллеи, проложенные более двухсот лет назад, были почти густыми. Легкий ветер шевелил ветви пальм, шумел в зарослях бамбука. Они были точь-в-точь такие же, какими представали перед взорами посетителей в камзолах и париках.
Ботаники, чьими именами названы теперь великолепные аллеи всемирно известного сада Памплемус, можно сказать, по крохам собирали то, что сейчас восхищает тысячи людей, прилетающих на Маврикий со всех концов земли. Растения из Ирана, Китая, Перу, с Явы, Молуккских и Канарских островов; здесь обитатели гор, там жители с берегов Ганга. Безводные пески Аравии, болотистые равнины Мадагаскара, восхитительные долины Кашмира послали в сад своих представителей. По каналам, проложенным в разных направлениях, текла прозрачная вода, принося прохладу в темные аллеи.
Когда в октябре 1772 года Пьер Пуавр покинул остров, по его рекомендации управление поместьем Монплезир было поручено Сере, который, как считал Пуавр, способен был продолжить начатое. Сере было в то время 35 лет, он родился на острове, учился в Париже, участвовал в морских походах, затем вернулся на Иль-де-Франс. Он вызывал симпатии добросердечием и привязанностью к ботанике. Пуавр не ошибся: сад Памплемус стал еще прекраснее и богаче. Сере увлекся ботаникой. Особенно много внимания он уделял внедрению на острове культуры мускатного ореха, гвоздичного и других пряных деревьев.
В первые же годы Сере пришлось нелегко. Он вынужден был бороться за сохранение Ботанического сада. Новый губернатор оказался человеком слишком узкого кругозора. Сере было отказано в финансовой помощи, и только благодаря собственным средствам ему удалось сохранить сад. Более того, при нем привезли и посадили много фруктовых и декоративных деревьев. Путешественник Мелон писал в 1786 году, что сад Иль-де-Франса — один из самых совершенных в мире. Климат этого острова, отмечал он, позволяет выращивать растения со всех континентов. Посетитель видит собранными в одном месте более 600 видов деревьев и кустарников. Далее он добавляет, что не все еще достигло совершенства, необходимы время и заботы, чтобы деревья акклиматизировались. Это требует наблюдений, проницательности и размышлений, что было свойственно Пуавру и его ученику Сере. Манговое дерево 20 лет не давало хороших плодов, сейчас же обильно плодоносит. Можно сказать то же самое и о многих других деревьях.
Маврикийский писатель Харт рассказывает о том„как Сере помог ученому-ботанику Пти-Туару, который в 1793 году прибыл на остров, чтобы помочь своему брату, капитану судна, посланному на поиски Лаперуза. На острове он узнает о гибели судна и брата — горе сражает его. Сере делает все возможное, чтобы ученый вернулся к своей работе. Пти-Туар в дальнейшем пишет труды, с частности, по орхидеям Маскаренских островов, собирает богатую коллекцию растений, пополнившую потом многие гербарии мира.
О работах Сере по выращиванию пряностей стали писать в Европе. Он становится известным среди ботаников. «Вы не можете себе представить, — писал Сере в одном из писем в 1778 году, — сколько времени занимает… корреспонденция. Я нахожусь в постоянной переписке с более чем 100 лицами, которых никогда не видел и не знал… Все идет хорошо, и никогда сад не был в таком прекрасном состоянии. Он вызывает всеобщий интерес».
Спустя несколько дней после моего посещения Ботанического сада позвонил Ананд и спросил, видел ли я дерево, посаженное адмиралом Масловым. О нем не упоминается в путеводителе. Мы договорились, что Ананд мне его покажет.
В одну из суббот мы отправились знакомым уже маршрутом. Мой спутник был тих и задумчив, а я радовался новой встрече с садом. Его деревья теперь не были для меня просто безликой зеленой массой. Я узнавал их как старых друзей, каждый из которых имеет свое неповторимое «лицо».
Мы оставили машину у входа и стали осматривать аллеи, медленно продвигаясь к пруду, где росли лилии, — одному из самых замечательных мест сада. У аллеи Чарлза Дарвина, примыкающей к пруду, стояли две машины. Чернобородый молодой индиец фотографировал женщину и девочку на фоне бразильских водяных лилий с их огромными зелеными листьями и поднятыми кверху краями. Другая группа туристов расположилась под развесистым махагоновым деревом, которому более ста лет. В путеводителе сказано, что эти деревья посажены около 1870 года, а аллея названа в честь Дарвина потому, что ученый посетил Маврикий во время кругосветного путешествия на корабле «Бигль» (1832–1836). Говорят, он поднимался на гору Пус, и раскинувшаяся перед ним панорама города и порта вызвала у него неподдельный восторг.
Мы прошли мимо прудов, где когда-то Сере разводил рыбу, а затем мимо огромных деревьев из рода фикус, корни которых отделяются от ствола над землей, переплетаются, словно змеи, в фантастический клубок и уходят в землю далеко от ствола. В одном месте их сплетение образует мостик через ручей.
Затем мы вышли к прямой аллее, в конце которой виднелся двухэтажный дворец Монплезир, но, конечно, не времен Лабурдоннэ и Пуавра, а относительно новый, построенный в конце XIX века. В нем проводятся правительственные приемы, некоторые комнаты на первом этаже занимает администрация сада. Аллея перед зданием обрамлена небольшими деревьями. Ананд подвел меня к одному неприметному, высотой в человеческий рост дереву. Темно-зеленые ветви начинались от самой земли.
— Вот, — сказал Ананд, — возможно, самое интересное дерево.
Он показал на низкую деревянную подставку, сделанную в виде пня, к которой была прикреплена металлическая табличка, и я прочел: «Mimusops petiolaris». Это дерево было посажено вице-адмиралом В. П. Масловым 27.12.1973». Значит, здесь был представитель командования нашего Военно-Морского флота и в знак дружбы посадил дерево.
Видимо, много деревьев посажено в разных районах мира советскими моряками, и каждое из них имеет свою историю. Ананд участвовал в церемонии посадки. 1973-й год был для моего спутника знаменательным. В конце февраля он вернулся из Москвы с новеньким дипломом, но долго оставался без работы. Нужно было ждать, пока освободится место в Порт-Луи.
В конце декабря в обществе дружбы «Маврикий — СССР» узнали, что впервые на остров прибывают с дружеским визитом советские военные корабли. 17 декабря Ананд был в толпе встречающих крейсер «Адмирал Сенявин» и эскадренный миноносец «Способный». Была разработана программа пребывания советских моряков на Маврикии. Предусматривались визит к премьер-министру, возложение венков к памятникам В. И. Ленину и жертвам двух мировых войн. Моряки должны были выступить с концертами, посетить общество «Маврикий — СССР».
