Коре Холт - Состязание. Странствие
Второй Эванс в отряде — младший офицер Эдгар Эванс — физически сильнее своего старшего по званию однофамильца. Молчалив, покладист, годен для всякой работы, предан как пес, но выносливее любого пса.
Он тоже мечтает идти на полюс.
Поглядывает на своего однофамильца, ухмыляется.
А Скотт мается животом. Он то и дело вынужден уединяться за торосами. Не надо, чтобы другие видели, даже здесь, где невозможно скрыть что-либо от других. Он дорожит своим достоинством. Он стесняется. До полюса остаются считанные сотни километров, а его покидают силы. Сидя на корточках, он думает: «Кого мне взять с собой?..»
Подул холодный северный ветер, температура минус тридцать пять, в штаны набивается мелкий снежок, который тает, когда он затягивает ремень. Где сейчас Амундсен?
Ты все-таки соревнуешься с Амундсеном?
Твоя тайная цель, в чем тебе не хватило духу сознаться, — дойти до полюса раньше него?
А если он тебя опередит, при том что ты не соглашался признать, ради чего затеяна гонка, достанет ли тебе моральных сил выжить, когда ты, придя на полюс, увидишь, что проиграл?
За ночь желудок налаживается.
На другой день приходит пора отсылать собак на базу.
Он отдает приказ ответственному за них Мирзу. Мирз не военнослужащий. Он бурно возражает:
— Разве вы не видите, сэр, что собаки еще могут работать, что их, может быть, до самого полюса хватит? Мы ведь хотим победить Амундсена — или нет?
— Мой план, дорогой Мирз, предусматривает использование собак в других экспедициях во время нашей второй зимовки. Вот почему их необходимо вернуть отсюда. Спасибо тебе за помощь. Ты отправишься сегодня обратно вместе с Дмитрием.
И все. Но у него опять нелады с животом.
* * *Медленно продолжается подъем на плато. Люди сами волокут сани, подчас до восьми человек в одной упряжке. Для этого приходится одни сани оставлять сзади, потом спускаться за ними. Дорога становится вдвое длиннее. Скотт спрашивает себя, как лучше: шутить и смеяться или же помалкивать с хмурым видом, не выказывая ни дружелюбия, ни неприязни к своим спутникам. Может быть, попытки вдохнуть в людей бодрость для них только обременительны? Лежа ночью в спальном мешке, он размышляет об этом. Не может прийти к какому-либо выводу. Хорошо бы обсудить этот вопрос с Уилсоном. Когда они вернутся в Англию — он верит в это, молитвенно сплетая пальцы на животе, — надо будет встретиться с Уилсоном и подробно обсудить этот вопрос: попытка одного человека вдохнуть бодрость в другого воспринимается как помощь или обуза?
Теперь солнце светит круглые сутки. Ночью от него в палатках жарко. С неба льются потоки света, кругом ни одного темного пятна, на котором глаз мог бы отдохнуть. Линия горизонта сливается со снегом и льдами. Белые вершины, на которых не бывать ноге человека, вонзаются в небесную синеву, окрыляя человеческую мысль.
Верно ли он поступает, не говоря своим спутникам, кого возьмет с собой на полюс?
Но он еще не сделал выбор. Это обстоятельство мучает его. Он ловит себя на том, что отлынивает от работы, не тянет сани наравне с другими. Задумавшись, проваливается в трещину. Полчаса висит на лямках, говоря себе: ничего, тебе не впервой, выживешь и на этот раз. Его товарищи закрепляют сани на снегу и, страхуя друг друга, вытаскивают начальника.
Но он по-прежнему не знает, кого брать с собой на полюс.
Мысленно сравнивает их. Думая при этом о своей ахиллесовой пяте. Он недостаточно велик, чтобы сказать: «Задача мне не по плечу. Передаю руководство тебе, мой друг Эванс!» Он спрашивает себя, не делает ли возраст — ему сейчас 43 года — невозможным его участие в заключительном, решающем броске к полюсу. Хватит ли сил на обратный путь? И сам разоблачает свое притворство. Себя он уже отобрал. Он поведет группу на завоевание полюса, пусть даже осознает, что его спутники сильнее.
До сих пор он ни в чем им не уступал?
Уилсона он непременно должен взять. Уилсон его единственный друг, без Уилсона в палатке будет пусто. Уилсон все знает, все выдерживает, находит все, что теряют другие, умеет молчать и единственный изо всех имеет право все говорить. Час пути без общения с Уилсоном — потерянный час. Поэтому Уилсон должен участвовать. Непременно должен, хотя бы выяснилось, что в физической силе он уступает другим.
До сих пор не замечалось ничего, что давало бы повод усомниться в нем?
Далее, надо брать с собой младшего офицера Эдгара Эванса. Эванс мастер на все руки, умеет чинить лыжные крепления в сильный мороз, ставить обледенелую палатку. Способен вечером латать рукавицы, когда все лежат в спальных мешках; он и лошадь и собака теперь, когда лошадей застрелили, а собак отправили назад на базу. Поэтому Эдгар Эванс должен идти на полюс.
Штурмовая группа должна состоять из пяти человек. Стало быть, остаются два свободных места. Скотта, представляющего военных моряков, постоянно тревожила мысль, как бы на долю его рода войск в этом походе не пришлось больше славы, чем на остальные. Поэтому желательно взять с собой представителя армии. Напрашивается кандидатура Оутса. Всем офицерам Англии, служившим за рубежом, будет приятно услышать, что в штурме полюса участвовал их товарищ из индийской армии. Оутс силен как медведь. Скотт выбирает и его, однако пока молчит об этом. Остается еще одно место.
Это место он может предоставить своему заместителю Тедди Эвансу. Правда, тут есть один, минус: Эдвард Эванс — военный моряк, а флот и так уже хорошо представлен. Поразмыслив, он приходит к выводу, что с таким же успехом можно взять Бауэрса. Бауэрс тоже лейтенант флота. Он ненавидит лыжи. Топает к полюсу по колено в снегу, проваливается по пояс и топает дальше, презирая лыжи. Бауэрс бессмертен. Скотт вносит поправку в эту фразу своего внутреннего монолога: «Бауэрс кажется бессмертным?..»
Значит, взять Бауэрса? Сам он мечтает об этом. В каком-то смысле он безликий. Невыразительное лицо, словно припорошенное снегом. Складки, врезанные морозами вокруг носа и глаз, от нас укрыты. В ретроспективе мы видим его покойником в палатке, но сейчас он жив, он в движении, слегка улыбающийся, немногословный, самый близкий человек младшего офицера Эванса бесцветный, замкнутый, но всегда тут как тут, если кто-то нуждается в помощи.
Но тогда не остается места для Эдварда Эванса?
Скотт стоит перед самым трудным выбором. Он говорит себе: «Я еще не решил!» Говорит также: «Как руководитель экспедиции я вправе отбирать лучших, и только их». Мысленно повторяет еще несколько банальностей, маскируя то, в чем не хочет, но вынужден признаться себе: «Тебе не хочется брать Эдварда Эванса?»
