Льюис Котлоу - Занзабуку
В 1946 году я снимал львов в дикой местности в Кении, к западу от Нарока. Меня сопровождал Дэвид Шелдрик, заменивший Лионеля Хартли на посту директора парка Цаво. Шелдрик и его друг Марк Вильямс готовились совершить охотничью поездку, когда Шелдрик принял мое предложение.
Вильямс также захотел сопровождать нас. Итак, со мной отправились двое профессиональных охотников, не считая знаменитого оруженосца и следопыта Мафуты.
Мы путешествовали в грузовике и в специальном автофургоне с откидными бортами и навесом с люком, прорезанным для удобства операторов. В первую же ночь, проведенную нами в поле, два льва приблизились к лагерю и, мягко ступая, обошли палатку, но не причинили нам никакого вреда.
Первая «стычка» произошла на следующий день, но не со львом, а с буйволом.
Шелдрик, Мафута и я отправились в открытом фургоне искать место для лагеря. Вскоре мы заметили рощу акаций и древовидного молочая, и Шелдрик направил автомобиль прямо в заросли, маневрируя среди деревьев и выбирая место для стоянки. Но вскоре заросли стали столь густыми, что мы не могли двигаться дальше. И в этот момент мы увидели сзади футах в пятнадцати огромного буйвола, злобно глядевшего на нас.
«Если буйвол атакует автомобиль сбоку, он может доставить нам много неприятностей», — сказал Шелдрик. — Он слишком большой». Мафута согласился, что буйвол необычно велик. Вероятно, мы встретили старого самца, изгнанного из стада из-за возраста или сварливого нрава. Других причин, обрекающих буйвола на одиночество, почти не бывает.
Буйвол уже наклонил голову и рыл копытом землю, но Дэвид дал задний ход и повел автомобиль прямо на зверя, подставляя ему наш крепкий задний борт вместо открытого левого или правого. Шелдрик правильно оценил обстановку и вовремя овладел инициативой; старый буйвол, видимо, испугался. Во всяком случае, он повернулся и затрусил прочь.
Мы разбили лагерь и поужинали. День был жарким, но, как это нередко случается на вельде у экватора, после захода солнца стало холодно. Нам пришлось разжечь костер и натянуть свитера. На рассвете мы возобновили поиски львов и уже через двадцать минут нашли компанию из льва и двух львиц, лежавших под акацией. Шелдрик сказал, что нам нужно раздобыть мясо, выманить львов на открытое место и заставить их «играть» для съемок. Мы отправились на поиски дичи.
Это было нетрудно, так как вокруг бродили стада зебр, топи, гну, жирафов, газелей Томпсона, эландов и других животных. Мы выбрали стадо топи, и Марк Вильямс пристрелил одну из них. Как это ни странно, топи была первым диким животным, которое убили на моих глазах за время всех моих экспедиций, и мне стало тоскливо и муторно на душе.
Топи далеко не самая красивая и привлекательная из всех африканских антилоп; ее покатый круп производит комическое впечатление. Но она грациозное и безобидное животное с большими печальными глазами, типичными для антилоп.
Первая пуля не прикончила топи, а лишь ранила и опрокинула ее, и антилопа с трудом поднималась с земли, в то время как все стадо унеслось прочь. Я заметил другую топи, не умчавшуюся вместе со всеми, а стоявшую и наблюдавшую, как ее дружок или подруга изо всех сил старается удержаться на ногах. Марк выстрелил второй раз, и топи упала. Подбежал Мафута и ударом ножа избавил животное от дальнейших мучений. Затем он аккуратно отрезал одну ногу (бифштекс из топи очень вкусен), а тушу мы привязали цепью к грузовику, чтобы отвезти ее львам. Все это время другая топи печально смотрела на нас. Ее укоризненный взгляд еще больше испортил мне настроение, но я понимал, что без убийства антилопы не обойтись, и не стал выражать своих чувств вслух.
Пока мы волочили топи через равнину, нас сопровождали стервятники, кружившиеся над нами. Мы подъехали довольно близко к дереву, под сенью которого лежали львы, но постарались не вспугнуть их. Выбрав небольшое дерево, стоявшее на открытом месте, мы привязали к нему приманку; львы могли и видеть ее, и чувствовать ее запах. Затем мы немного отошли, ожидая, что львы приступят к еде. Но они даже не пошевелились. «Должно быть, они недавно поели и сыты», — сказал Шелдрик.
Стервятники спускались все ниже и ниже и наконец неуклюже приземлились футах в десяти от туши топи. При этом стервятники не спускали глаз со львов, ибо знали, что те наблюдают за ними. Мы надеялись, что появление птиц заставит львов обратить внимание на мясо, но они продолжали валяться под своим деревом и, казалось, забавлялись происходящим. Раздосадованные, мы поехали в лагерь перекусить, а когда вернулись, стервятники уже доедали мясо топи. Львы спали и лишь подняли головы, услышав шум автомобиля, а меня совсем не интересовали съемки львов, отдыхавших в тени дерева.
Каждый удачный снимок мы получали после по крайней мере дюжины неудачных попыток заснять львов.
И лишь немногие из удачных кадров были впоследствии взяты для фильма. Хотя мы находились в сравнительно отдаленном районе и в годы войны на крупного зверя здесь охотились гораздо меньше, чем в мирное время, нам не сразу удалось найти львов. Мы потеряли много времени в поисках их. Но зато видели немало забавного и интересного, а кое-что даже сумели снять.
Однажды мы встретили стадо примерно из трехсот зебр, бежавших по равнине, поднимая клубы пыли. Это было великолепное зрелище, и я тут же запечатлел его на пленку.
В другой раз я заснял стадо жирафов, спокойно пересекавших плоскую равнину. Освещение было хорошим, и жирафы отчетливо выделялись на фоне ярко-голубого неба и белых кучевых облаков.
Вероятно, вы думаете, что бегущий жираф — самое неуклюжее существо в мире? В действительности он движется грациозно и с достоинством, покачиваясь взад-вперед в медленном ритме, и кажется, будто животное движется неторопливо. Кадры с зебрами, к сожалению, не удались, а кадры с жирафами получились хорошо и были вмонтированы в «Великолепие первобытного». Позднее я снял еще более замечательные кадры: большое стадо жирафов бежало цепочкой, одно животное за другим, на фоне красивых гор. Такие съемки доставляли нам большое удовольствие и отчасти вознаграждали нас за регулярные неудачи в «охоте» за львами.
Однажды мы заметили бородавочника и хотели подъехать к нему поближе, чтобы заснять его. Внезапно он повернулся и бросился на нас. Обычно бородавочник не слишком драчлив, и, конечно, он не очень опасен, поэтому мы все были озадачены его поведением. Но это была лишь ложная атака: когда мы резко затормозили, бородавочник нырнул в кустарник. Тут я вспомнил рассказ Экли о молодом бородавочнике, сумевшем убежать от львицы, хотя это кажется невероятным. Львица была старая, грузная и медлительная. Все же она, конечно, двигалась быстрее бородавочника, но тот резко вилял в сторону, стоило львице присесть для прыжка. В конце концов он окончательно ускользнул от нее, ибо львы сравнительно быстро устают и не могут долго гнаться за добычей.
