Карло Аурьемма - Под необъятными небесами
Небо серое и дождливое, внутри всё влажное.
— И потом ещё спрашивают, почему это человеку грустно!
4 сентября 1990 Восьмой день. 03:00 Меня разбудила гроза. Лодка несётся очень быстро. На юг! Рублю стаксель: чтобы убрать его, пришлось позволить упасть ему в воду, так как он надувался ветром.
Возвращаюсь на курс под одним гротом с двумя рифами, предварительно повернув через фордевинд.
На лесенке уселась олуша.
— Доброй ночи!
Гроза, то усиливаясь, то стихая, продолжалась до рассвета, оставив однотонное свинцово-серое небо и слабый ветерок с северо-востока.
Поднял геную и снова повернул через фордевинд. Олуша по прежнему на корме, чистит перья.
Продолжается мелкий дождь, словно в ноябре в Сесто Сан Джованни: — Но разве мы не в тропиках? Куда подевался пассат с его белыми облаками?
Если я не смогу привести в порядок мотор, придётся пересмотреть планы остановки на Чагос. Я не смогу рисковать входить в атоллы под парусами. Ведь, кроме того, что я один, так атоллы ещё и необитаемые. Видимо прийдется отказаться и идти прямо на ШриЛанка. Кроме того, под небом затянытым облачностью все последние дни, солнечеая батарея не вырабатывала достаточно электричества для подзарядки аккумуляторов, которые уже сильно разрядились.
Прийдётся ограничивать свет для чтения. Только один час вечером.
12:00 Полуденное определение. 7°50′ южной широты. За сорок восемь часов, с позавчерашнего дня, ровно двести сорок миль.
13:30 Cнова надвигается гроза.
— Заденет? Не заденет? Дунет? Не дунет? — беру вторые рифы на всякий случай.
Морковный салат и яйца со сливочным маслом. Морковь очень хорошо хранится закрытой в полиэтиленовых пакетах со множеством дырочек. Только сейчас, после десяти дней ужасной жары начинает портиться самый кончик. А вот яйца, лежащие в жестяной коробке из под печенья, покрылись жёлтой плесенью. Надо было держать их в картонке, как мы всё время и делали раньше.
15:00 Налетела гроза, пошумела и пронеслась мимо. Потом ещё одна. Олуша улетела в грозу. У неё были красные, как у старухи, лапы блестящими, словно лакированными, коготками. Мне немного жаль. Всё таки мы были вдвоём.
18:00 Cвет меркнет. Заканчивается ещё один день. Моя меланхолия прошла, и грусть тоже. Я думаю о днях, что прошли и о тех, что ещё будут. Волны, небо, облака. Думаю об этом путешествии по большому миру. Вереница дней, и разных мест теряется в дымке времени. Хорошо пахнет суп на плите, ветер умеренный, волнение сильное, но не очень. За облачностью угадывается полная луна.
Этой ночью буду идти без огней, потому что аккумуляторы сели.
Всё равно здесь никого нет.
Кипящий суп пахнет так же, как много лет назад, когда в Мальнате мама приносила его в жестяном ведёрке из заводской столовой.
Знакомый запах, вызывающий в памяти смутные видения из прошлого. И выглядит также, кусочки овощей в густой жидкости с зёрнами риса, длинными от слишком долгой варки. Все ингредиенты были сложены в кастрюлю с водой и долго кипятились, может поэтому супчик не сильно хорош.
Выхожу поесть в кокпит, хотя идёт дождь. На мне непромоканец, а то, что вода попадает в кастрюлю, ещё и лучше, бульон разбавляется и остывает.
Снаружи ветер, сердитое небо, серое море, летучие рыбы. Ничего нового. Но прихожая квартиры вечером может быть более угнетающей.
Паруса стоят бабочкой, грот с одним рифом и тяжёлая генуя. Мне придётся часто просыпаться, чтобы контролировать, не надвигается ли очередная гроза.
01:30 Я поднимался уже бесконечное количество раз, чтобы не быть застигнутым врасплох со слишком большой парусностью, и вот она, огромная, безобразная, чёрная туча. Первые порывы ветра, завеса дождя. Сделал поворот через фордевинд… взял рифы… убрал геную… поднял стаксель. Почти час работы, и теперь, когда я закончил, идёт мелкий дождичек и ветра почти нет. Паруса хлопают на мёртвой зыби.
02:50 Двадцать минут без ветра и вот снова порывы. Крен сорок градусов, тарелки и хлеб летают по каюте.
— Да хватит уже! — кричу я в небо во всю силу своих лёгких. Потом пошло легче. Я продолжаю кричать от всей души, сидя в кокпите голый под дождём, помогая «Джованни». Вода заливает глаза, стекает ручьями по волосам и бороде. Крик помогает мне, улучшает настроение.
Гроза продолжалась всю ночь.
7 сентября 1990
Одиннадцатый день. Ни одна из моих книг не может объяснить эти постоянные грозы, которые продолжаются уже пять дней. Это отражается на среднесуточных переходах, которые остаются меньше сотни миль, из за полного затишья между одним последующими шквалами. Однако, припоминаю, я где то читал, как некто жаловался, что при плавании через Индийский океан небо целыми неделями было затянуто облаками и невозможно было определиться.
Видимо он плыл в этих местах.
10:00 Алиллуя. Появился голубой просвет! Лёгкий ветер с юговостока. Беспорядочное волнение. Открываю все иллюминаторы, чтобы впустить свежий воздух.
12:35 Полуденное определение 8°41′ южной широты. Переход за 24 часа — 108 миль.
16:30 Погода наладилась. Солнце примиряет меня с действительностью. Я даже согласен прийти на несколько дней позже, если погода будет оставаться такой.
В третий раз поймал барракуду. Эта большая, около двух метров.
Не знаю что с неё делать, мясо барракуды мне не нравится. Она ещё в воде, на крючке и неистово прыгает, пытаясь освободиться.
Теоретически, должны бы сразу появиться акулы, привлечённые вибрацией и запахом крови, но никто не появляется.
Бедная барракуда дёргается всё слабее, за два часа она никого не привлекла. Мне её жалко. Если я обрежу леску, не знаю, выживет ли она с крючком и стальным поводком в пасти. С другой стороны, даже если я вытащу её на борт, то всё равно не смогу освободить от крючка, потому что она дёргается и зубы у неё очень острые.
Наконец, я обрезал шнур и вижу как удаляется её обтекаемое тело в белых и серых полосах, теряясь в глубине моря. Мне неприятно, оттого что я бессмысленно поранил её. Наверноё на несколько дней откажусь от рыбной ловли.
18:00 Ветер 4 балла с востока. Идём со скоростью шесть узлов точно на запад. Небо ясное.
До Шри-Ланка 1260 миль по прямой или 1740, если следовать линии ветра. Ещё пятнадцать дней, может быть двадцать, всё зависит от того, как получится пересечь экваториальную штилевую зону.
На ужин галеты и помидор, последний, и две пластинки сыра. Я ещё отварил картошки, но, что-то не хочется. Съем завтра.
22:00 Лодка идёт быстро, ускоряясь с сильным шелестом, на каждой волне. Луна освещает пейзаж мягким, спокойным светом.
Великолепно!
10 сентября 1990
