Майкл Пэйлин - От полюса до полюса
В «Шаба-лодж» есть книжный магазин, и, ожидая отъезда, я успеваю купить бесценный экземпляр «Полевого определителя птиц Восточной Африки» (650 видов) и не менее информативный том «Млекопитающие Африки».
Теперь я наконец получаю возможность отличить зеленоспинную цаплю (редкий вид) от куда более обыкновенного аиста-марабу. Обе птицы шествуют размеренным шагом по песчаной полоске на самой середине реки.
Исиоло — местечко противоречивое. Здесь, на северной оконечности процветающего колониального хартленда[43], окружающего гору Кения, сходятся дороги из мусульманского Сомали и христианской Эфиопии. Изящная мечеть с тонкой филигранью вокруг окон, веером прекрасных, увенчанных куполами ниш на верху минаретов делит улицу с отделением Barclays Bank, видеосалонами, однокомнатными отелями и церквами адвентистов седьмого дня, а также некоторых других религиозных сект, живущих и процветающих в Кении. Придорожные торговцы здесь неуступчивы и агрессивны, однако машины движутся легко по асфальтовой дороге, покрытой слоем каменной крошки, после 320 миль по грунтовке.
От Найроби нас отделяет, заставляя пускаться в объезд к западу или востоку, внушительная глыба горного массива горы Кения. Батиан, высочайший из ее зубастых пиков, поднимается на высоту 17 000 футов. Это вторая по высоте гора Африки после Килиманджаро, и европеец, сэр Хэлфорд Маккиндер, впервые поднялся на нее в последнем году XIX в. Даже с жаркой равнины позади Исиоло можно разглядеть ледники и снежники на ее вершине, свидетельствующие о том, что и на экваторе всегда пребывает снег.
Дорога поднимается выше, и я понимаю, что Венди была права — облачный шлем уже начинает образовываться на вершине горы и скорее всего полностью укроет ее к тому времени, когда мы подъедем достаточно близко, чтобы начать съемки.
Пейзаж вокруг в очередной раз претерпевает удивительное преображение. Мы словно перенеслись в американские Скалистые горы — башни утесов горы Кения с одной стороны и плавная прерия — с другой.
Птица-секретарь, взъерошив перья, важно выхаживает по недавно убранному кукурузному полю, канюк изучает местность с верхушки телеграфного столба. Чуть выше упитанные и мохнатые овцы пасутся в тени горы.
— Великая родина свитеров, — говорит Венди.
Мы успеваем заснять вершину за считанные мгновения до того, как облака затянули ее, и дорога ведет нас вниз, в город Наниюки.
Клем и Анжела привезли из Найроби, чтобы удивить нас — вкупе с рядком внимательных к происходящему торговцев сувенирами, пару бутылок шампанского. Воссоединение команды во всей полноте не только является поводом для праздника, но также предотвращает приступ разочарования, ибо здешнему экватору, отмеченному линией электропередачи, шоссе и электрической подстанцией, место скорее в Кроудоне, чем в Кении.
В руинах некогда существовавшего в точности на экваторе отеля «Сильверберг», предлагавшего своим посетителям возможность купить пиво в Северном полушарии и выпить его в Южном, молодой африканец по имени Питер демонстрирует нам эффект Кориолиса, посредством которого энергия в Северном полушарии направляется направо, а в Южном — налево. Питер выливает чашку воды на севере, и посредством плавающей в ней щепки мы видим, что вода, вытекая, закручивается по часовой стрелке. После этого мы (то есть я и группа американских туристов) следом за Питером, его щепкой и пластиковым ведром переходим в Южное полушарие, где в ходе той же самой операции вода закручивается против часовой стрелки. На самой линии экватора щепка вообще не поворачивается.
Питер вежливо выслушивает наши выражающие удивление восклицания и начинает готовиться к следующему сеансу, в то время как мы получаем сертификаты, удостоверяющие то, что действительно видели это удивительное явление.
От полюса до полюса. Кения, экватор. Наша команда (Фрейзер Барбер, Патти Мусикаро, Найджел Микин, Анжела Элбурн, Роджер Миллс, Клем Валланс, Мирабель Брук и я)
Чтобы должным образом отпраздновать проведенный на экваторе воскресный день, мы окунаемся в бесстыдную роскошь «Маунт Кения сафари-клаба». Здесь, среди безупречно подстриженных, наманикюренных лужаек, которые патрулируют ибисы, цапли, павлины и аисты-марабу, находится знак, утверждающий, что мы трапезничаем в местечке с координатами 00,0 градуса широты, 37,7 градуса восточной долготы на высоте 7000 футов над уровнем моря.
Дорога до Найроби то и дело напоминает нам о том, насколько здешняя жизнь отличается от жизни в той Африке, которую мы видели последние шесть недель. Наряды племен уступают место теннискам и джинсам. Появляются частные легковые автомобили, а с ними и дорожные пробки, дорожные знаки, газеты, дождевальные устройства, селяне на велосипедах (кстати, почему в Эфиопии и Судане так мало велосипедов?), а также вежливые квахери («до свидания») на выезде из городов.
И мы прощаемся с Северным полушарием после трех проведенных в пути месяцев. Я даже не думаю о том, что нас ждет. Невозможно и вообразить, что нам предстоит преодолеть такое же расстояние.
День 95: Найроби
Странный психологический и физиологический факт — в путешествии, подобном нашему, свободное время является докукой. Система, настроенная на движение и быстрое приспособление к постоянно изменяющимся условиям, оказывается застигнутой врасплох и начинает сбоить, быть может, полагая, что все уже закончено. Адреналин отключается, и сразу вылезают все мелкие хвори. Я испытываю ощущение, утверждающее, что после пятидневного отдыха в Найроби все будут очень рады снова пуститься в путь. Всем нам прекрасно известно, что единственная дорога домой пролегает через Южный полюс.
Сегодня утром мне надлежит приодеться для следующей стадии нашего путешествия — сафари от Аберкромби и Кента в охотничьем резервате Масаи Мара. Из отеля меня забирает черный лондонский кэб. Побывав в Британии, президент Мои[44] остался от кэбов в таком восторге, что разрешил беспошлинный ввоз этих машин в Кению, и теперь в Найроби их насчитывается более 100 штук[45].
Деловая часть Найроби компактна, современна, однако не наделена особой красой. Голые бетонные стены чередуются с голыми стенами из стекла и алюминия. Блестящие стены новой штаб-квартиры горнодобывающей компании Lonrho доминируют над горизонтом. Если краны и строительные леса служат знаком уверенности в своих силах, то Найроби вполне благополучен, хотя местные жители, с которыми я разговаривал, усматривают в поддерживаемом Мои однопартийном государственном устройстве источник слабости и потенциального будущего хаоса. Оппозиция пребывает в строгом наморднике — лидеры ее в тюрьме, а цензура ограничивает пропаганду через прессу.
