Жюль Верн - Найденыш с погибшей «Цинтии»
— Отец, вам плохо?— спросила она с тревогой.
— Мне кажется… слишком сильно натопили камин… Я пройду к себе в кабинет,— наверное, там не так душно… Пустяки… легкое недомогание! — ответил господин Дюрьен, уходя в соседнюю комнату.
Как бы невзначай он захватил с собой газету.
Седая дама хотела было последовать за стариком в кабинет, но, вовремя догадавшись, что он ищет одиночества, безропотно подчинилась его капризу. Вскоре она услышала, как он ходит по кабинету взад и вперед большими шагами, то открывая, то снова затворяя окно. Только через час дочь решилась приоткрыть дверь, чтобы узнать о самочувствии отца. Господин Дюрьен сидел за своим столом и писал письмо. Однако госпожа Дюрьен не заметила, что глаза его полны слез…
Глава XXI
ПИСЬМО ИЗ ПАРИЖА
После возвращения в Стокгольм Эрик почти ежедневно получал письма из разных европейских стран. Научные общества или частные лица прислали свои поздравления, иностранные правительства отмечали его заслуги наградами и премиями, судовладельцы и негоцианты просили ответить на интересующие их вопросы. И все же он немного удивился, когда в одно прекрасное утро, разбирая корреспонденцию, обнаружил два конверта с парижским почтовым штемпелем.
В первом, который он вскрыл, оказалось приглашение французского Географического общества капитану «Аляски» и его спутникам пожаловать в Париж за получением большой почетной медали, присужденной на торжественном заседании «Совершившему первое в мире кругосветное полярное плавание в арктических морях». Второй конверт заставил Эрика оцепенеть от неожиданности. Он был запечатан каучуковой облаткой в форме медальона, с вытисненными на нем инициалами Э. Д. и девизом Semper idem…
Те же инициалы и тот же девиз воспроизводились и на уголке письма, вложенного в конверт. Оно было от господина Дюрьена и содержало следующее:
«Мой дорогой мальчик! Позвольте мне в любом случае так Вас называть. Я только что прочел во французской газете одну биографическую заметку, переведенную со шведского, которая до такой степени взволновала меня, что я не в силах это выразить. В ней речь идет о Вас. Если можно верить тому, что там сообщается, Вы были подобраны в море двадцать два года тому назад норвежским рыбаком в окрестностях Бергена, в колыбели, привязанной к спасательному кругу с надписью «Цинтия»; арктическое плавание было предпринято Вами со специальной целью — отыскать человека, уцелевшего после крушения судна под этим названием — оно затонуло в октябре 1858 года неподалеку от Фарерских островов. И наконец, Вы вернулись из Вашей экспедиции, так и не сумев ничего выяснить.
Если все это правда (о, чего бы я не отдал, чтобы это оказалось правдой!), умоляю Вас, не теряя ни минуты ответьте мне телеграммой.
Ведь в таком случае, мой мальчик,— поймите мое нетерпение, мои сомнения и радость! — Вы оказались бы моим внуком, которого я уже столько лет оплакиваю, считая безвозвратно погибшим; Вы оказались бы тем, кого моя дочь, моя бедная дочь, с ее разбитым сердцем после драмы на «Цинтии», не перестает еще призывать и не перестает ждать каждый день — ее единственным сыном, единственным утешением и радостью в ее горестном вдовстве!… Найти Вас, найти Вас живым и прославленным — какое это было бы невероятное и огромное счастье! Но поверить в него я не решусь до тех пор, пока не получу от Вас личного подтверждения!… И тем не менее как все это выглядит правдоподобно!… В точности совпадают даже мельчайшие детали и подробности! Черты Вашего лица и весь облик удивительно напоминают мне моего покойного зятя. В тот единственный раз, когда мы случайно с Вами встретились, я сразу почувствовал к Вам глубокую симпатию!… И сейчас мне хочется верить, что мое безотчетное влечение к Вам было далеко не случайным…
Несколько слов, всего лишь несколько слов — телеграфируйте немедленно! Не знаю даже, как я доживу до той минуты. Даст ли она мне ответ, которого я так мучительно и так страстно жду? Принесет ли она моей бедной дочери и мне ту радость, которая вознаградит нас за долгие годы страданий и слез?
Э. Дюрьен,
генеральный консул в отставке.
104, ул Деварен, Париж».
К этому письму был приложен документ с заверенной подписью господина Дюрьена, также написанный его рукой. Эрик с жадностью прочел следующие строки:
«Я был французским консулом в Новом Орлеане, когда моя единственная дочь Катерина вышла замуж за молодого француза Жоржа Дюрьена, горного инженера по профессии, нашего дальнего родственника, как и мы, родом из Бретани. Он приехал в Соединенные Штаты, чтобы заняться эксплуатацией недавно открытых нефтяных месторождений, и рассчитывал провести в Америке несколько лет. Сын ближайшего друга моей молодости, носивший ту же фамилию, что и мы, господин Дюрьен был принят в моем доме, как и подобало такому достойному человеку. Когда он попросил руки моей дочери, я без колебаний дал свое согласие. Вскоре после свадьбы меня неожиданно назначили консулом в Ригу и мне пришлось расстаться с дочерью, так как важные дела задержали зятя в Соединенных Штатах. Там она родила сына, которого назвали моим именем и именем его отца — Эмиль Анри-Жорж.
Через полгода мой зять стал жертвой несчастного случая на буровой. Бедная Катерина, овдовевшая в двадцать лет, спешно покончила со всеми делами и отправилась на борту «Цинтии» из Нью-Йорка в Гамбург, чтобы попасть ко мне кратчайшим путем.
Седьмого октября 1858 года «Цинтия» потерпела крушение восточнее Фарерских островов. Обстоятельства катастрофы вызывали подозрения, но выяснить их не удалось. Когда пассажиры тонущего судна перебирались в шлюпки, мой семимесячный внук, привязанный матерью вместе с его колыбелью к спасательному кругу, сорвался с палубы или был кем-то сброшен и исчез, унесенный бурей.
Моя дочь, обезумевшая от этого ужасного зрелища, хотела броситься за своим ребенком в пучину, но ее насильно удержали и в бессознательном состоянии перенесли в лодку, где находилось еще три человека. Только эта единственная лодка и уцелела. Через сорок восемь часов она причалила к одному из Фарерских островов. Оттуда дочь, измученную жестокой семинедельной горячкой, отвез в Ригу один заботливый матрос, который не только спас ее от гибели, но и препроводил к отцу. Джон Динмен, так звали этого славного парня, впоследствии умер в Малой Азии, находясь у меня на службе.
