Альпы. От Любляны до Лиона и от Мюнхена до Милана - Эндрю Битти
В следующем году, когда союзники уже наступали на Берлин, Гитлер навсегда покинул Бергхоф и командовал остатками своих армий из любимой столицы. 25 апреля 1945 года, под самый занавес войны в Европе, бомбардировка Королевских ВВС превратила в груды камней весь комплекс Оберзальцберга: всего-навсего за девяносто минут самолеты обрушили на территорию Оберзальцберга двенадцать сотен бомб; Гитлер в то время прятался в бункере в Берлине, глядя на рушащийся вокруг него город, а союзники продолжали наступление.
В настоящее время Оберзальцберг отдан на откуп туристическому бизнесу, хотя и хранит память о той роли, какую он играл в эпоху господства нацизма. На месте бывшего гитлеровского домика для гостей построен неплохой новый музей — «Документацион Оберзальцберг». Экспозиция и аудиовизуальные выставки напоминают о том времени, когда этот альпийский район был местом отдыха нацистской элиты; в музее также открыт вход в холодные серые туннели, образовывавшие в прошлом подземную сеть складов и бункеров Оберзальцберга; до сих пор сохранились грубая арматура и фитинги, а также элементарная система очистки воздуха. Хотя о музее отзывались весьма положительно, в марте 2005 года в Оберзальцберге разгорелись ожесточенные споры, когда «международная гостиничная группа открыла новый отель, вложив в него 120 миллионов долларов, всего в нескольких сотнях метров от музея, на том месте, где некогда находились загородные виллы Бормана и Геринга». Открытие гостиницы вызвало возражения с разных сторон.
Михель Фридман, бывший заместитель главы Центрального еврейского совета Германии, прокомментировал событие так: «Использование этого места под гостиницу скрывает историческую реальность. Такие места следует сохранять и использовать с совершенно другими целями». Лорд Дженнер, председатель Образовательного фонда «Холокост» в Великобритании, сказал: «Они превращают центр убийства в аттракцион для туристов... Я нахожу это оскорбительным, предосудительным и абсолютно неприемлемым». Фирма — владелец гостиницы утверждала, что в каждом номере имеется книга под названием «Die Todliche Utopie» («Смертельная утопия»), рассказывающая об истории этого района, и что персонал тщательно проверен и никак не может быть хоть как-то связан с нацистами. В день открытия отеля в районе Берхтесгадена температура упала до минус 43 градусов по Цельсию, это был один из самых холодных дней, когда-либо отмеченных в Германии.
Большая часть Оберзальцберга между музеем и новой гостиницей представляет собой неприглядное скопление автомобильных и автобусных стоянок. Летом отсюда каждый день десятки автобусов отвозят посетителей вверх по горному склону в убежище Гитлера, Кельштайнхаус, или «Орлиное гнездо» (для личных автомобилей въезд закрыт, чем и объясняются автостоянки у подножия холма). В отличие от Оберзальцберга, Кельштайнхаус благополучно избежал налетов союзнической авиации, и поднявшихся до самого верха туристов сегодня въяве встречают наиболее примечательные здания нацистской эры, многие из которых по-прежнему сохраняют тот же облик, в каком их видел Гитлер.
От Оберзальцберга вверх к «Орлиному гнезду», автобусы едут по дороге, которая была построена по распоряжению Мартина Бормана, — он приказал проложить шоссе и построить резиденцию Кельштайнхаус в качестве подарка к пятидесятилетию фюрера. Борман, о котором шла такая дурная слава, что даже нацист Геринг называл его «грязной свиньей», однажды заметил, что во время пребывания в Бергхофе Гитлер взял за привычку после обеда совершать прогулки к маленькому чайному павильону на Мосланеркопф. Это и подсказало ему идею построить для фюрера личный чайный домик. Борман также хотел, чтобы у него было место, где он бы мог беспрепятственно встречаться с Гитлером, чтобы использовать свое влияние на фюрера без помех со стороны прочих интриганов. В 1936 году он подобрал для домика место: крутой обрывистый уступ, господствующий над Оберзальцбергом на высоте 1834 метров, с видом на Берхтесгаден и прилегающий к нему район Альп, до самого города Зальцбурга, башни и шпили которого виднеются вдалеке. Напротив выбранного Борманом утеса находится гора под названием Унтерсберг, под которой, как гласит легенда, спит вечным сном Карл Великий со своим пятитысячным воинством, дожидаясь, когда будут восстановлены слава и величие Германской империи. Борману все показалось просто идеальным. Весной следующего года он поднялся сюда вместе с доктором Фрицем Тодтом, инженером-дорожником, и архитектором из Мюнхена Родериком Фиком, назначенным проектировщиком чайного домика. 23 августа 1937 года Борман лично вбил в землю нивелирные колышки, отмечавшие начало дороги на Кельштайнхаус; и три тысячи рабочих приступили к ее строительству.
Потребовалось тринадцать месяцев и тридцать миллионов Reichsmark, чтобы чайный домик и шоссе к нему были готовы. Особенно Борман гордился дорогой. Великолепно спроектированная и проложенная, она поднимается на 750 метров при протяженности в шесть с половиной километров и имеет всего лишь один крутой U-образный поворот. В наивысшей точке дорога ныряет в 124-метровый туннель, пробитый в скале и оканчивающийся у основания лифтового ствола, по которому обитая медью кабина поднимается в собственно «Орлиное гнездо». (Чтобы добраться до чайного домика, сегодняшние туристы пользуются теми же самыми лифтом и туннелем, что некогда и Гитлер; действующие механизмы лифта сохранились с того времени, а на стене по-прежнему висит неуклюжего вида аварийный телефон 1940-х годов.)
Своим названием «Орлиное гнездо» обязано докладу об этом домике, составленному Франсуа Понсе, французским послом, для тогдашнего министра иностранных дел Франции. «Домик Гитлера, — отмечал он в докладе, — произвел на меня впечатление здания, парящего в воздухе». Впрочем, по иронии судьбы, Гитлеру не очень-то нравилось парить в воздухе, так как он, как предполагают, страдал от головокружений и редко пользовался дорогостоящим подарком Бормана. (Для тех, кого мучают головокружения, Кельштайнхаус — очень плохое место: домик оседлал узкий скальный палец, с трех сторон из четырех вниз почти отвесно уходят обрывистые склоны, и этим эффектным, но таящее опасности окружением он походит на те серокаменные средневековые
