Междумирье - Артем Кушнеров

– Ну прямо ни на что и не сгодился? – юноша вскинул брови.

– Сгодился бы, но на то же, на что и все остальные. Я должен быть особенным! Тебе не понять!

– Шел бы своей дорогой…

– К черту все! К черту тебя! Ты ничего не знаешь обо мне! Ни-че-го! – мужчина в сердцах разбил зеркало и провалился в небытие. Через мгновение лабиринт вновь стал цельным.

– Да что здесь происходит! – прокричал юноша.

– Сюда приходим мы, когда на грани, – произнес еще один знакомый голос. На его белом халате красовался значок шестеренки. – Это личный ад Дьона Клаппербэйна.

– Что ты имеешь ввиду? – спросил юноша.

– То и имею, – улыбнулся он. – Я тут не в первый раз. Точнее сказать, я тут не один… Как бы то ни было, я – Дьон Клаппербэйн.

– Уже третий, – хмыкнул себе под нос юноша.

– Не стоит их считать, – покачал головой техник. – Зачем тебе смотреть на неудачников? Или ты и сам один из нас?

– В смысле я тоже Дьон Клаппербэйн? –переспросил тот.

– Нет-нет, никто и не сомневался в том, что ты Дьон, – отмахнулся его собеседник. – Я имел ввиду, что ты неудачник.

– Я не помню, вполне возможно…

– Значит нет, – улыбнулся техник. – Мы здесь страдаем, потому что помним свой провал. Все началось с Церемонии. А потом мы разлетелись кто куда. Билетер в этот ад был с позором изгнан из семьи. Тот, кого ты на моих глазах довел до ручки – избрал путь полного подчинения.

– А ты?

– А я последовал твоему совету и остался там, где я на что-то годен.

– То есть любой путь ведет к несчастью?

– А вот это не мне решать, юный «я», – потрепал его по голове мужчина. – Для нас этот лабиринт кажется разным. Для неудачников – адом, а для тебя…

– Он прошел сквозь стекло и исчез, так и не договорив мысль.

Юноша перестал что-либо понимать и решил, что лучше идти с закрытыми глазами: все одно не разбираешь направления. В полной темноте он вдруг почувствовал вдохновение, янтарную ниточку. Ему показалось, что перед ним бессчетное количество дверей. За тремя из них уже скрываются известные ему Дьоны. Но пути различны, и выходов не счесть, но янтарная ниточка вела его безошибочно по зеркальному лабиринту.

«Провалить» испытание нельзя. В любом случае произойдет познание себя, но вопрос «какой ценой?». Дьон очнулся довольный, понимая чувства Убеля. Теперь он знал себя и знал свою личную истину. Он избавился от былого страха, изменился во мгновение ока.

Никто из представителей Домов не выразил заинтересованности в нем, но Дьон теперь понимал, что это и значит быть «особенным».

– Ну, что, готовы к представлению, – переставив последнюю фигуру, спросил Безумие.

– Мы еще надеемся тебя переубедить, – заметила Воля, дотрагиваясь до своего слона.

– Бесполезно, – не поддавался на уговоры тот, смотря на то, как в янтарных потоках утонула девушка с угольными волосами. Дождавшись своей очереди, он объявил: – Да настанет «Хаос»!

Оставшиеся фигуры на столе вдруг замотались в алые коконы и с кровавым взрывом поменялись местами, повинуясь лишь прозаичной случайности.

В темноте, посреди янтарного зарева, Фария увидела зеркало. Тихий женский голос нежно спросил:

– Кто ты?

Но не успела девушка подумать, как в зеркале появилась дородная дама, сотканная из янтарных потоков.

– Кто ты? – повторила она более живым голосом, не до конца осознавая того, что видит перед собой. – Ты – это ты, а я – это я… Или наоборот?

Дама из зеркала недоумевающе пыталась сообразить.

– Но я – это я, но и ты – это я, но ты не можешь быть мной, но, тем не менее, я – это ты? –она все больше и больше запутывала саму себя, переходя на крик.

– Ты не можешь быть мной! Я – это я! Так почему же я знаю, что я – это ты? Может быть потому что ты – это я? Я не понимаю!

По зеркалу пошла трещина. Она разрасталась и делила пространство. Маленькие части крошились и выбивались из странного места. В последний момент, трещина разрубила саму Фарию.

Лиану передалось волнение девушки, а потому он не хотел ее отпускать. Он так и не собрался предыдущим вечером поговорить с ними о том, чтобы отправиться в путешествие на странной ОСМУР. И теперь считал это ошибкой.

Она могла отказаться от испытания, она могла придумать множество отговорок, но она смело шагнула навстречу неизвестности. В этот момент все уже было решено. Все маленькие ниточки, ведущие к этому моменту, сплелись в единый канат. Странный сон Глоба, предчувствие Нотена и его рациональное решение, неосознанный страх Фарии, волнение, растущее в груди у Судьбы и Воли, и даже азарт Безумия. Все это был финал этюда, который так тонко выстроил за кулисами один мальчик.

С самого прикосновения Фарии к Зеркалу, все пошло иначе. Янтарные потоки вихрились вокруг, словно охваченные внезапной яростью Поддерживающие Церемонию потеряли сознание, но их тела продолжали стоять и передавать энергию. Завороженный зал, возбужденный Глоб и испуганный Дрей Нотен. Все они ждали чего-то особенного.

И нечто невероятное случилось. Полумрак развеялся янтарным светом, пронизавших каждый кубический миллиметр пространства. Со скрипом ржавых петель Зеркало дало маленькую трещину. Но она росла. Тело Фарии, объятое неистовым светом тоже потрескалось. Дрей Нотен знал, что происходит. Тело девушки просто не выдерживает наплыва энергии.

Такого никогда не случалось. Однако, обладая обширными знаниями, Нотен легко определил причину проблемы: встретились два узла, обладающие идентичной силой. Они считали, что такого не может быть, но этот факт был основан лишь на крайней малости вероятности и определенных ограничениях. Однако, как показал внезапный эксперимент, им повезло. Но увы, девушку уже не спасти. В других обстоятельствах, в другой мировой линии, при другом расположении событий, все было бы иначе…

Янтарное свечение лишало сил, лишь только Рейне Глоб оживленно следил за тем, как из трещин тела девушки брызжет кровь. Он был в безумном бреду, шептал, что чувствует близость Зайта. Но вот тело достигло критической точки своей прочности и разлетелось со страшной силой по залу. Кровавые медузы и ошметки плоти покрыли пол и первые ряды «партера». Сияющий шар отделился от тела и со страшным звуком исчез за трещиной в Зеркале.

К этому моменту студенты уже лежали без сознания. Единственными бодрствующими оставались Мастера.

Нотен смотрел на вставшего Рейне и ужасался. Конец еще не настал. Теплое свечение из трещины, где, видно застрял узел