Наиль Ахметшин - Тайны Шелкового пути
С 1729 по 1913 гг. оазис известен как Сучжоу. О нем упоминали русские и зарубежные путешественники, побывавшие в этих краях. Честно говоря, их краткие и фрагментарные сюжеты не впечатляют. Населенный пункт выглядит довольно заброшенным уголком, далеким от достижений мировой цивилизации. Пожалуй, у В. А. Обручева заслуживает внимания описание местной тюрьмы конца ХIХ в., где содержались уже осужденные преступники.
По его словам, большой двор был окружен высокой глинобитной стеной, к которой были прислонены отдельные камеры-каморки, больше похожие на стойла конюшни. Двери держали открытыми, и заключенные могли свободно передвигаться по двору. У каждого из них левая рука была закована в цепь, а правая — свободна, чтобы он мог сам себя обслуживать. Все осужденные носили собственную одежду, зачастую превратившуюся в лохмотья, поскольку казенной не выдавали.
Следственный изолятор являл собой более удручающую картину. Арестанты численностью до двадцати человек содержались в общей камере, вся мебель которой сводилась к грязной циновке, брошенной на земляной пол. На некоторых висела знакомая по старым фотографиям и рисункам, а также книжным картинкам канга (деревянные доски с отверстием для головы), у других руки были зафиксированы в растянутом положении на железном шесте, прикрепленном цепью к шее. В камере находилась и яма для нечистот. Во время пыток подследственных хлестали бамбуковыми палками и плетьми, использовались тиски для сдавливания запястий и пальцев, специальными кожаными хлопушками били по щекам, губам и другим уязвимым местам. Содержание в таких условиях могло затянуться на несколько месяцев, поэтому зачастую арестанты не дотягивали до суда.
В конце ХIХ — начале ХХ вв. самой заметной фигурой в Сучжоу был бельгиец Поль Сплингерд. Он на протяжении десятилетий оставался на хорошем счету у цинских властей, среди окрестного населения пользовался репутацией справедливого чиновника, о нем весьма доброжелательно отзывались практически все европейцы, волею судеб оказавшиеся в тех местах. В современном Китае его недвусмысленно противопоставляют многочисленным иностранцам со всего мира, которые в те смутные годы буквально хлынули в страну в попытке либо вывезти обнаруженные бесценные раритеты, прославив себя в глазах потомков, либо сколотить состояние путем откровенного разграбления национальных сокровищ. Редкое единодушие в оценке положительных качеств одного и того же человека свидетельствует прежде всего о неординарности личности. Поэтому захотелось собрать о нем какие-то интересные сведения.
П. Сплингерд приехал в Китай в 1865 г. вместе с первыми бельгийскими миссионерами в качестве слуги, затем перебрался в Пекин, где некоторое время работал в прусском посольстве. В столице быстро усвоил китайский язык и в 1869 г. был рекомендован в качестве переводчика известному немецкому исследователю Ф. П. В. Рихтгофену (1833–1905 гг.).
Следует напомнить, что именно последний сформулировал ныне общепринятый термин «Шелковый путь» для обозначения торговых маршрутов, существовавших в древности и раннем средневековье между Востоком и Западом. Ф. П. В. Рихтгофен неоднократно путешествовал по отдаленным уголкам Китая, собрав обширный материал о его природе и геологическом строении. Авторитет крупного ученого и практика в области географии и геологии до сих пор исключительно высок в научном мире, а в горной системе Наньшань его именем назван один из хребтов.
Поступив на службу, бельгиец сопровождал Ф. П. В. Рихтгофена во всех его перемещениях по стране, что продолжалось около трех с половиной лет. За эти годы П. Сплингерд лучше узнал особенности функционирования государственного аппарата и специфику чиновничьей службы, установил тесные контакты с людьми и сумел проявить свои незаурядные дипломатические способности. Получив превосходные рекомендации от своего работодателя, с которым в дальнейшем поддерживал теплые отношения, он несколько лет, как сейчас принято говорить, занимался бизнесом в Монголии: скупал шерсть и кожу, продавал хлопчатобумажные изделия.
На честного и порядочного коммерсанта обратил внимание губернатор столичной провинции Чжили Ли Хунчжан (1823–1901 гг.). Этот влиятельный сановник прославился тем, что пытался осуществить политику «самоусиления», суть которой сводилась к заимствованию зарубежного опыта в модернизации вооруженных сил и ключевых отраслей национальной промышленности. В сфере дипломатии он старался играть на противоречиях между правителями стран, чрезмерно увлеченных разделом Китая. К сожалению, его начинания в целом оказались тщетными, поскольку императорский двор уже ничего не мог противопоставить давлению извне и утратил контроль над процессами, происходившими в обществе. С ним связаны важные события в истории государства: после поражения в китайско-японской войне в 1895 г. он подписал на тяжелых для страны условиях Симоносекский договор; в 1896 г. от имени Китая заключил направленный против Японии секретный договор с царской Россией об оборонительном военном союзе и предоставлении ей концессии на постройку небезызвестной КВЖД; после разгрома восстания ихэтуаней (боксерское восстание) и интервенции восьми держав в 1901 г. подписал Заключительный протокол и др.
Ли Хунчжан помог П. Сплингерду получить должность главы таможенного управления Сучжоу. В пределах Великой стены сей город находился в самой западной ее точке, поэтому товары, поступавшие из Синьцзяна и некоторых районов Монголии, облагались здесь таможенными пошлинами. Руководство провинции Ганьсу высоко ценило энергичного и неподкупного чиновника-европейца, который в действительности мог без особых усилий быстро обогатиться на столь ответственном посту государственной службы при отсутствии четко налаженного контроля на границе. У бельгийца в то время было уже китайское имя — Линь Ичжэнь, несколько жен-китаянок, родивших ему более полдюжины детей. Он существенно изменил свой внешний облик и стиль жизни.
П. Сплингерд выполнял огромный объем работы: помимо основных обязанностей разбирал тяжбы между тюркоязычными купцами из Синьцзяна, монголами и китайцами, выступая в роли мирового судьи; занимался вопросами медицины и предохранительных прививок против оспы. К десятилетию его пребывания в Сучжоу жители города преподнесли ему в дар роскошный парадный навес, который был закреплен при входе в дом.
Попутно следует заметить, что продолжительная карьера на такого рода должностях встречалась крайне редко, местные чиновники держались не более 3–4 лет. В беседе с В. А. Обручевым он как-то заметил: «В Китае еще много устарелых обычаев, злоупотреблений и преступлений, главной причиной их я считаю продажность всех должностей, деморализующую правящий класс».
