Те Ранги Хироа - Мореплаватели солнечного восхода

Когда мы вышли на берег лагуны, глаза мои заблестели при виде нескольких лодок с балансиром. Однако надежды почерпнуть что-то новое быстро рассеялись. В носовой части лодки имелись две прямые перемычки, соединявшиеся с поплавком при помощи подпорок. Эта техника была заимствована с Таити, даже способ прикрепления передней перемычки был аналогичен образцу, который я зарисовал на Таити четыре года тому назад. Местная техника острова Анаа совершенно исчезла.

Жители острова хотя и не были слишком угрюмыми, но все же не проявляли сердечности, столь характерной для полинезийцев. Позднее я узнал, что жители других островов архипелага Туамоту считали эту сдержанность типичной особенностью населения Анаа.

Один из моряков сказал мне: «Птичка тореа утром и вечером поднимает шум, когда кто-либо проходит поблизости от нее».

— Ну и что же? — спросил я.

— А вот на Анаа нет тореа, — ответил он.

По пути на Хикуеру мы были приглашены на необитаемый атолл Реитору. Атолл причисляется к Хикуеру; вождь этого острова, находившийся в качестве пассажира на нашем судне, разрешил капитану набрать топлива для паровой машины.

Мы не только раздобыли на острове достаточное количество дров, но также наловили рыбы, изобиловавшей в лагуне, и вытащили из гнезд в невысоком кустарнике множество еще не оперившихся птенцов морских птиц. При старой системе хозяйствования один из атоллов архипелага Туамоту периодически забрасывался и все его жители переселялись на другой остров, чтобы пищевые запасы восстановились в море и на суше.

Когда мы высадились на Хикуеру, жители острова выстроились на берегу, чтобы приветствовать нас по традиции словами «Иа орана» и пожать нам руки. Это были хорошо сложенные, опрятные и красивые люди. Очевидно, на Хикуеру птица тореа водилась в изобилии. Однако здешние дома и лодки вызывали у этнолога не меньшее разочарование, чем на Анаа. Даже местная речь была вытеснена таитянским диалектом, проникшим сюда в значительной степени благодаря торговле и широкому распространению таитянской Библии. Характерные для древнего языка звуки «k» и «ng» исчезли. Я пробудил довольно большой интерес у местных жителей, употребляя в разговоре с ними мао-рийский диалект, который оказался похожим на язык их дедов, уже сошедших в могилу.

Мы посетили Маро-кау и высадили в безлюдной деревушке китайского торговца с грудой товаров. Очевидно, жители временно переселились на другой остров, чтобы заготовить запас копры. Товары, привезенные купцом, были очень разнообразны: среди них были и куски мыла с Новой Зеландии и банки, наполненные имбирем, на которых был ярлык «Сделано в Китае».

На Тауере жилища и лодки строились также по современному образцу. Один молодой человек проводил меня к марае Рангихоа, где когда-то поклонялись богу Тахири. Только несколько камней указывали на прежнее местонахождение храма; мой проводник разрыл там песок и извлек череп. По тому как быстро туземец нашел череп, я решил, что храм был достопримечательностью, которую показывали всем туристам.

В лагуну Хао ведет глубокий пролив Каки (Шея). Течение там настолько сильное, что «Моана» с трудом преодолела его. Сюда собираются стаи морских птиц для охоты за рыбой; высоко в небе, подобно вражеским самолетам, парят тропические ястребы. Когда морские птицы, выловив рыбу, возвращаются с добычей в свои гнезда, на них обрушиваются сверху воздушные пираты. Перепуганные птицы выпускают рыбу, а быстрые тропические ястребы подхватывают ее на лету. Старик Те Уира пропел мне песню пролива Каки:

Каки! Да, я Каки,Горло с узкой глоткой,Бесформенно вытянувшееся от голода.Пусто чрево нашей прародительницы Тиаки.Дыхание мое прерывисто,Увы, так мало времени у меня для отдыха.Нутро море пенится, как беспокойный прибой,И будит вздымающиеся волны в моем проливе,Мои рыбы играют на водной рябиПо обеим сторонам течения.С голодными выпученными глазамиОни ждут обломков перевернувшихся лодок,Которые плывут из лагуны в мореПо моей волнистой поверхности.Но что это там за птицаНапряженно поджидает наверху?Берегись ее! Это тропический ястреб,Хищная птица со сверкающей грудью.

Лагуна Хао — одна из самых больших на Туамоту. Когда мы плыли к главной деревне Отепа, островки в самом отдаленном конце лагуны были едва различимы. Издали деревня с красными крышами домов создавала впечатление приморского курорта, однако при более близком рассмотрении обнаружилось, что краснеет не черепица, а проржавевшее гофрированное железо. Жители Хао оказались приветливыми и общительными людьми; их заинтересовал диалект, на котором я разговаривал, потому что в нем произносились звуки «k» и «ng», пропавшие в местном наречии.

В Татакото мы взяли на борт Эмори и Стимсона и по пути на Реао, предполагаемое место нашей полевой работы, посетили остров Пукеруа. Дома здесь строят из местного материала. Лодки выделывают по туземному образцу — с помощью сплетенного шнура сшивают друг с другом маленькие кусочки досок. Лодки получаются глубокими и узкими, а вместо обычного толстого бревна для поплавка-балансира здесь используют доску. Жители Пукеруа и Реао находятся между собой в тесном родстве и по своему физическому типу отличаются от остальных туамо-туанцев. Они ниже ростом, у них широкие лица и широкие носы. Возможно, что в этом сказался результат смешения с какой-то чужой народностью. Впрочем, разрешение этого вопроса следует предоставить специалистам по антропологии.

Еще до того, как мы достигли Реао, я получил радиограмму с Таити, где сообщалось, что «Тиаре Таити» пробудет в доке довольно долгое время. Если бы мы стали дожидаться судна на Реао, полевая работа на Мангареве не была бы выполнена, потому что наступало неблагоприятное для обследования время года. Мы изменили план и поплыли на Мангареву.

Хотя атоллы, которые мы посетили, не представляли интереса в отношении материальной культуры, все же Эмори и Стимсону удалось записать множество мифов, песен и легенд. Они собрали здесь, пожалуй, самый богатый материал по полинезийской мифологии и эпосу. Туамотуанцы, так же как и жители других коралловых островов, страдают от недостаточного разнообразия съедобных и волокнистых растений, которые произрастают только на плодородных почвах вулканических островов. Поэтому жители атоллов меньше интересовали белых торговцев, чем их сородичи на вулканических островах. Бедные в экономическом отношении коралловые архипелаги оказались в пренебрежении и значительно дольше сохраняли многие так называемые «языческие обычаи». Однако в конечном счете миссионеры и купцы в погоне за копрой и перламутровыми раковинами заполнили и эти острова и вовлекли местных жителей в те перемены, которые охватили всю Полинезию. Тем не менее некоторые старики, с которыми беседовали Эмори и Стимсон, некогда сами принимали участие в древних ритуалах, совершавшихся в храмах, и могли подробно рассказать о многих обрядах.