Арнольд Якоби - Сеньор Кон-Тики
Но вот наконец фильм готов. Музыку написал композитор Сюне Вальдимир; начальник экспедиции прочел дикторский текст на разных языках. Тринадцатого января 1950 года, за месяц до дебюта фильма в Норвегии, в кинотеатре «Гранд» в Стокгольме состоялась всемирная премьера. Присутствовали видные государственные и общественные деятели, в том числе известный путешественник Свен Хедин. Это был очень своеобразный фильм, сочетавший документальность с духом приключений. Исполнители — шесть бородачей на плоту, рыбы и чудища из морской пучины. Место действия — плот, небо, Тихий океан в штиль и шторм. Эффект присутствия был так силен, что зрителям казалось — они сами участвуют в плавании. Качаются с плотом на волнах, слышат посвист ветра в снастях, вдыхают запах соленого ветра. Доходило до того, что иных одолевала морская болезнь. В Копенгагене во время премьеры даме, сидевшей в партере рядом с датской королевой, стало дурно.
Премьера сразу показала, что будет новая сенсация. Газета «Стокгольмстиднинген» писала: «…Бесподобное, удивительное приключение, кинособытие, которое вызовет отклик во всем мире…» Таких отзывов было много. Правда, кое-кто отмечал техническое несовершенство и неумелую съемку. Но тут же говорили, что эти слабости как раз придают фильму особую достоверность, которой не добьешься ни в каких студиях с их совершеннейшей аппаратурой.
Все добрые пророчества сбылись. Права на мировой прокат «Артфильм» уступил американскому продюсеру Солу Лeccepy, а он в свою очередь — компании РКО. Так фильм окольными путями попал к той самой фирме, которая вместе с другими компаниями еще недавно отвергла отснятый Туром фильм как непригодный.
Спасаясь от шумихи, сопутствующей успеху, Тур вместе с Ивон уединился в домике отца, в лесах у шведской границы. Здесь, вдали от людей и телефонов, он надеялся спокойно поработать над своей рукописью. Но и тут ему не было покоя. Однажды прикатил на велосипеде сосед и передал, что Тура срочно вызывают к телефону. Звонили из Голливуда. Он с трудом разобрал голос Сола Лессера; продюсер сообщил, что Туру предъявлен иск на сто пятьдесят тысяч долларов. Таитянская красавица Пуреа Рисин обвинила его в том, что он незаконно снял, как она и ее подруга в своем доме под Папеэте во время обеда в честь участников экспедиции «Кон-Тики» танцевали хулу. Узнав, что эти кадры теперь показывают в Америке без ее разрешения, она кроме указанной выше компенсации потребовала, чтобы фильм сняли с проката и конфисковали. Но если фильм конфискуют, Солу Лессеру и РКО грозит иск от ста с лишним кинотеатров в США, где сейчас идет «Кон-Тики». А это пахнет суммой куда побольше той, которую требует Пуреа Рисин. И за все нес ответственность Тур.
Кинокомпании советовали Туру уплатить Пуреа, сколько она просит, только бы она отказалась от своего требования снять фильм с проката. Все равно Пуреа непременно выиграет дело, американский закон запрещает показывать человека на экране без его письменного согласия. Если нет такого контракта, пострадавший может запросить любой гонорар. Еще не было случая, чтобы суд в таком деле не принял сторону истца.
Письменного согласия в самом деле не было, но, когда подруги танцевали, они знали, что эти кадры войдут в эпизод встречи на Таити. Танец занял всего двадцать секунд, и, когда на Таити показали узкопленочную версию, Пуреа не возражала. Но потом, когда фильм прогремел на весь мир, Пуреа и ее муж-американец решили обыграть тот факт, что она происходит из королевского рода и ей-де не пристало танцевать хулу напоказ. Обратиться в суд их подбил один знакомый, калифорнийский адвокат.
Сто пятьдесят тысяч долларов — за двадцать секунд! Откуда он возьмет такие деньги? И Тур решил судиться. Будь что будет. Сол Лeccep обещал найти хороших юристов, а сам Тур собрал письменные свидетельства тех, кто присутствовал на обеде. Сперва Тур думал положиться на американских юристов, но потом решил, что отправится в Голливуд и сам постоит за себя. Когда он неожиданно появился в зале суда, Пуреа покраснела и смутилась. Однако она продолжала настаивать на своем иске. Судья, человек пуританского склада, бывший священник, сурово и испытующе обозрел Тура. Обстановка не сулила ничего хорошего, хотя Лессер нанял трех искусных адвокатов. Суд продолжался четыре дня — это были нелегкие дни для Тура. Пуреа, ее муж и адвокат подчеркивали, что, по современным понятиям, хула — непристойный танец. Дескать, она исполнила его только потому, что он представлял исторический интерес, но ни за что не согласилась бы танцевать, если бы знала, что ее снимают. Казалось, Тур обречен на поражение. Всякий раз, когда защита хотела зачитать письменное свидетельство, адвокат истицы протестовал, говорил, что письменные свидетельства «не имеют юридической силы» или «не относятся к делу». И всякий раз суд удовлетворял протест.
На третий день один из свидетелей защиты вдруг заявил, что Пуреа участвовала в одном фильме как дублерша Дороти Ламур и танцевала хулу! Сразу после этого защита обрушила на красавицу град тщательно подготовленных вопросов, не давая ей ни минуты для размышления. Выдержать такой допрос может лишь человек, говорящий правду. В разгар «обстрела» один из адвокатов Тура невинным тоном сказал:
— Но ведь вы должны были знать, что фильм можно перевести на широкую пленку, даже если его снимали узкопленочной камерой.
Пуреа: — Нет, я этого не знала.
Защитник: — Откуда вы знали, что у него узкопленочная камера, а не широкопленочная?
Пуреа: — Потому что она была такая же, как камера моего мужа.
Защитник: — Постойте, до сих пор вы все время утверждали, будто не подозревали о наличии камеры!
Пуреа (смешавшись): — Я… я видела, как он крутил какую-то камеру…
Дальше она окончательно запуталась и стала сама себе противоречить; супруг и адвокат изо всех сил старались ее остановить.
После короткой заминки судья сказал:
— Я хотел бы посмотреть фильм.
Адвокат Пуреа вскочил и заявил протест: это вовсе ни к чему, к тому же трудно устроить. Пока защита настаивала, что фильм непременно надо показать, Сол Лессер добежал до ближайшего телефона и вернулся с сообщением, что в местном кинотеатре все готово для просмотра, коробки с лентой сейчас подвезут. И весь состав суда вместе с публикой отправились в кино. Судья сел в первом ряду один. Он высидел все полтора часа и увидел, как в самом конце Пуреа танцует двадцать секунд и опускается на землю, улыбаясь в объектив камеры. Картина кончилась, но судья попросил пустить ее снова. И пришлось всем сидеть еще полтора часа.
