Андрей Васильченко - Загадочная экспедиция
Однако когда я писал эти строки, произошла странная вещь. Много позже был показан цветной фильм, который фактически поменял полюса и позиции лагерей. Лично я нахожу, что увиденные на кадрах водоемы обладали известным сходством со знакомыми мне горячими источниками Исландии. Поэтому я даже допустил, что при возникновении «прудов» могли быть задействованы вулканические силы. В этом ледяном ландшафте почти не встречается талая вода, которая бы могла создать столь просторные «пруды». Однако доскональное изучение результатов аэрофотосъемок ставит крест на этих предположениях. Фотографии говорят об истинности «водяных версий». «Пруды» оказались не чем иным, как хранилищем талой воды на поверхности ледников.
В пользу плутонидов (дорогой читатель, не путай их с «плутократами») говорит хотя бы то обстоятельство, что вулканическая деятельность на южном континенте отнюдь не является редким явлением. Гора Эребус на антарктическом острове Росса — это настоящий вулкан высотой в 4 тысячи метров, который постоянно извергает в воздух пемзу и пепел. Кроме этого в ходе наших исследований мы обнаружили еще несколько потухших вулканов. Такие вулканы, возникшие в третичный и даже вторичный период, могут действовать еще на протяжении тысячи веков. Вспоминаются теплые источники и купальни в Таунусе и Богемии, которые связаны именно с вулканической деятельностью. Впрочем, о вулканах на Южном полюсе мы поговорим потом.
Глава 10
НА СТАНЦИИ
Работы на выделенной нам части Антарктического континента были закончены. Спасаясь от непогоды, мы были вынуждены ретироваться. Поскольку она приходит к нам с востока, то мы должны прорываться на запад. Вероятно, нам удастся совершить еще один дальний полет, несмотря на предостерегающие покачивания головой профессиональных метеорологов. Завтра мы должны дополнить нашу область исследований еще западными окончаниями льдов.
Увы, но с научными прогнозами погоды спорить очень сложно. О полетах можно вообще забыть. Однако это не мешает осуществить по крайней мере «лодочные прогулки» до дрейфующих льдов. Мы берем два бота и направляемся к зоне дрейфующих льдов, где виднеется несколько огромных льдин. У них мы встаем на якорь. Каждый из нас своим видом меньше всего напоминает «сухопутного человека». На нас меховые шапки, толстые шерстяные свитера, кожаные куртки. Наш облик завершает наличие полярной бороды. К великому ужасу Блудау, он (впрочем, как и все остальные) выглядит так, что смог бы сойти за героя вестерна.
Поскольку с нами имеется достаточное количество людей, снимающих все это действо на фотоаппаратуру, то эти сцены, наверное, будут еще не раз удивлять будущие поколения. Вот уж где начинается ярмарка тщеславия. Стоит только достигнуть кромки льда, как Хартман с винтовкой в руках застывает в позе кинозвезды, бросая смелый пронзительный взгляд в направлении Южного полюса. Уже сама эта сцена стоит того, чтобы превратить ее в настоящий кинофильм.
К слову, о винтовках! Конечно же, они имеются на борту «Швабии», но только для того, чтобы пополнить зоологические запасы и привезти домой как можно больше редких животных. Барклей радуется буквально каждой мошке. Его отнюдь не смущает, что иногда личные охотничьи трофеи совсем невелики. Это четыре тюленя и четыре живых пингвина Адели. По большому счету их было пять, но один из крошечных сорванцов успел вовремя сигануть с лодки в воду. Когда мы его с трудом поймали, то оказалось, что сбежал другой пингвин. В итоге их осталось все-таки четыре штуки.
Мы несказанно гордимся нашей добычей. Мы не можем скрыть своей злорадной радости, что на лодке «конкурентов» смогли поймать всего лишь ничем не примечательную чайку. Если судить по пальбе, которая стояла при ее поимке, то чайка умерла от изрядного отравления свинцом.
Внезапно для всех из вида пропадают Гбурек и Бургхард. Они занимаются гимнастикой на льдинах. Вообще-то это весьма рискованное занятие. Они скачут с льдины на льдину. В какой-то момент Бургхард проваливается в антарктическую воду. Температура воды, наверное, около нуля градусов. Гбурек вытягивает его из пучины. Позже в шутку он попросит медаль за спасение утопающих. Теперь они оба — мокрый и сухой — сидят на небольшой льдине, отстоящей от нас где-то на 50 метров. Они не рискуют перепрыгивать через рукава-протоки, так как льдины находятся в постоянном движении. Протоки между ними могут из небольших стремительно превратиться в очень широкие. Бедолаги решат превратить свою льдину в «баржу», приблизившись к нам при помощи багра. Они приближаются к нам настолько близко, что мы можем кинуть им канат, а затем забрать в свою лодку. «Мокрого» мы сразу же облачаем в сухую одежду и на всякий случай активно массируем, чтобы тот избежал обморожения. Все участники этой прогулки, включая пингвинов, вернулись на корабль в целости и сохранности.
Теперь предстоит работа нашим корабельным плотникам — Шеферу и Веренду. Они должны соорудить для наших новых пассажиров загон, чтобы те не смогли под шумок сбежать обратно в море. Расстояние между деревяшками получается такое, что в него не просунется даже крошечный пингвин Адели!
6 февраля в 15 часов 10 минут по Гринвичу мы поворачиваем! «Капитан вентилей», то есть первый инженер, дает многократный гудок. Если не считать метеорологических наблюдений и запусков радиозонда, то наша рабочая программа в основном состоит из некоторого числа океанографических и биологических исследований, которые мы совершаем во время остановок по нулевому меридиану.
Для ученых участников экспедиции такие остановки или «станции» являются научным событием высшего класса. Для всех остальных это всего лишь необходимый, но отнюдь не самый расслабляющий перерыв на несколько часов. Во время этой остановки с одной или нескольких сторон корабля океанограф опускает в море термометры, а биолог забрасывает в пучину свои сети. Механизмы, с которыми работает Барклей, конечно, не беззвучные, однако их шум не сильнее обыкновенного электрического гула. Однако «неистовая Паула» — так прозвали исключительно трещащую и скрипящую машину Паульсена для опускания лотов в воду — является поводом для множества морских проклятий. Кроме этого она оккупирует весь средний неф и носовую часть корабля по меньшей мере на четыре часа. Замеры температуры воды производятся на различных глубинах — 75 метров, 300 метров, 400 метров, 500 метров, 800 метров, 1000 метров, 1200 метров и так далее до уровня дна, глубина которого в некоторых местах составляет 5 тысяч метров. Кроме счетчика отмотанного троса имеется еще водный ковш с откидным термометром. На тросе имеется большой груз. Когда над кораблем раздается ужасающий грохот, то это значит, что пришло время завтрака. Термометры должны «привыкнуть» к температуре воды на определенной глубине.
