В поисках Солнца - Ален Жербо
И так прошло, слишком быстро, мое короткое пребывание на Аскенсионе. Я провел время в лучшей компании и очень сожалел, что не смог продлить его, тем более что мне пришлось провести несколько месяцев в более крупных местах, где я не наслаждался пребыванием. Действительно, прием, оказанный мне англичанами из Кабельной компании на Аскенсионе, останется одним из самых приятных воспоминаний моего путешествия. Они так старались, чтобы я чувствовал себя как дома, что на прощальном ужине, устроенном в честь нескольких их товарищей, уезжавших в Англию, когда поднимались многочисленные тосты, у меня почти сложилось впечатление, что я сам являюсь членом компании, которую я с таким сожалением покидал.
Утром 26 мая я отплыл при слабом ветре. Накануне вечером я ужинал с суперинтендантом компании и епископом островов Святой Елены, Вознесения и Тристан-да-Кунья.
Ален Жербо на борту яхты Firecrest, Сент-Винсент, Кабо-Верде
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ.
ЮЖНАЯ АТЛАНТИКА
Длинный переход от острова Вознесения до островов Кабо-Верде (Зеленого Мыса) обещал быть особенно трудным. Я находился в зоне юго-восточных пассатов, но мой пункт назначения, остров Сент-Винсент, лежал в зоне северо-восточных пассатов. Между этими двумя зонами простиралась область, подверженная штормам и штилям. Кроме того, острова Кабо-Верде лежали в течении со скоростью более одного узла, которое двигалось против меня. В результате, правильный маршрут для парусных судов, направляющихся в Европу, пролегает значительно западнее этих островов, в сторону Азорских островов, но при той скорости, с которой я мог плыть, переход занял бы слишком много времени, и я боялся, что у меня закончится вода.
Юго-восточные пассаты были очень слабыми, но благодаря периодически появлявшемуся благоприятному слабому течению я пересек линию во вторник, 5 июня, после трех лет, проведенных в южных широтах. Меня окружали множество рыб и морских птиц. Во время перехода я часто замечал на палубе маленьких головоногих и думал, что их вынесло туда морем. Но однажды, к моему большому удивлению, я заметил, что они буквально вылетали из воды и уносились ветром. В ту же ночь я впервые за три года увидел Полярную звезду. До 11 июня дул легкий южный ветер, а затем течение пошло на северо-запад, что совершенно противоречило направлению, указанному на картах британского Адмиралтейства. В тот день я полностью потерял пассаты на 5° северной широты и вошел в ужасную зону штилей, где встретил только проливные дожди, штиль, гром и молнии. Я оказался на пути пароходов и, что было для меня необычным, не прошло и дня, чтобы я не видел хотя бы одного, хотя они не обращали на меня никакого внимания. Мне приходилось постоянно поднимать или опускать паруса и износ, вызванный влажной жарой, на такелаже был очень сильным.
18 июня, в полном штиле, я был окружен несколькими сотнями китообразных черного цвета с огромным спинным плавником в форме сабли и почти квадратной головой. Они стояли в воде абсолютно вертикально, переворачиваясь, чтобы посмотреть на горизонт и изучить меня своими маленькими глазками. Это движение, которое называется «пич-полинг», было ошибочно описано некоторыми авторами как характерное для кашалота. 21-го числа меня долго сопровождали акула и огромный скат. Этот скат, ширина которого, по-видимому, превышала тридцать футов, казался мне более опасным, чем шквал, который нас сопровождал.
При температуре 10 °C с севера дул легкий ветер, но неблагоприятное течение мешало моему продвижению. Только 3 июля я начал чувствовать северо-восточные пассаты. В тот день, немного перед полуднем, я увидел землю. Это был остров Брава, и я убедился, что мои хронометры шли с опозданием, вероятно, под влиянием влажного тепла штиля.
Неблагоприятное течение достигало скорости четырех узлов между полуднем и 10 часами вечера, когда я смог определить свою широту по звезде, проходящей через меридиан. 6 июля в поле зрения появились острова Сан-Антонио и Сан-Винсент, но за пределами пролива, разделяющего их, я потерял ветер. На следующий день северо-восточный ветер усилился до шторма, и к закату «Файркрест» полностью накренился на бок, так что море затекло в световые люки. Ветер оставался очень свежим и нерегулярным, и в проливе мне пришлось бесконечно лавировать от одного острова к другому против течения со скоростью три узла, что очень замедлило продвижение. Находясь так близко к берегу, я не мог отходить от руля.
В понедельник, 9 июля, ветер стих и к ночи превратился в легкий бриз. Я только что отошел от побережья у Сент-Винсента, противоположный берег находился в пяти милях, и я подумал, что можно безопасно отдохнуть немного. Я проспал всего два часа, когда меня разбудил легкий толчок. Еще не выскочив на палубу, я сразу догадался, что произошло. Я задел коралловый риф всего в нескольких ярдах от берега Св. Антонио. Это было почти невероятно, но факт был очевиден. Дул лишь легкий ветерок, а сильное поперечное течение вынесло меня на берег. Через несколько секунд «Файркрест» сел на мель, верхушка мачты почти касалась утеса, и я мог бы выпрыгнуть на берег, не намочив ног. Поскольку была полночь и прилив уже начинал спадать, не оставалось ничего другого, как выйти на «Бертоне» и бросить якорь. Это была неудача, но я должен был принять неизбежное, что, вероятно, означало полную потерю «Файркреста», если бы поднялся сильный ветер. У меня не было причин упрекать себя за ошибку в навигации, но я рискнул, остановившись так близко к берегу с привязанным рулем, и должен был принять последствия. Пройдя опасный архипелаг Туамоту и пролив Торреса, было немного досадно сесть на мель в защищенном проливе. Но в одиночном плавании приходится идти на большой риск! Пароходы садятся на мель даже при постоянном наблюдении, и я не мог быть абсолютно уверен, что, если бы я не спал, то смог бы продвинуться вперед против сильного течения, которое выбросило меня на берег. Точно так же капитан Кук, один из величайших мореплавателей всех времен, обладавший особо мощными катерами для буксировки своего
