На 127-й странице (СИ) - Крапчитов Павел Акимович

- С какой подводной лодки, мистер Деклер?

- С корабля, то есть.

Что делать с рассказом Генриха? Самое простое – пересказать его капитану Хемпсону. Пусть сам разбирается со своим матросом. Или попытаться извлечь для себя какую-нибудь пользу? Капитан говорил про лондонских частных детективов. Интересно, Конан Дойл уже начал писать свои истории про Шерлока Холмса? Взять расследование на себя? Прослыть проницательным сыщиком? А это мне надо?

Под эти мысли я задремал.

Проснулся от стука в дверь. Это прачка принесла выстиранную одежду Генриха.

- Я кое-где подштопала, сэр. Но больно все изношенное, того и гляди разорвется, - прокомментировала свою работу прачка. То ли хотела набить себе цену, то ли действительно удивлялась плохому состоянию одежды.

- Подскажите, а на корабле, где-нибудь можно приобрести одежду для мальчика, - спросил я.

- Я об этом ничего не знаю, - ответила прачка. – Может быть, у баталера завалялась пара другая старой матроской формы. Попробуйте спросить у капитана.

- Спасибо, - поблагодарил прачку, но решил поступить по-другому. За стирку плата оказалась тоже повыше, чем на берегу. Монополисты, блин!

- Одевайся, - протянул я Генриху одежду. – Будет тебе сейчас первое поручение.

А сам я сел снова за стол писать письмо Терезе Одли.

«Мисс Одли, редактору журнала «Метрополитен»

Уважаемая мисс Одли,

Заранее приношу свои извинения, если это мое письмо нарушает какие-то правила хорошего тона, принятые в вашем обществе. Я старый путешественник и, возможно, подрастерял часть своих хороших манер в пустынях, морях и океанах.»

Я остановился и посмотрел на написанное. Ну, ничего так. И извинился, и объяснил свою возможную нетактичность.

«Никакой другой цели, кроме как развлечь вас, данное письмо не имеет. Для себя же я надеюсь извлечь пользу из вашего совета или комментария, которые вы, возможно, выскажите после прочтения данного письма».

Я снова остановился. Ну да – мне нужен ее совет или мнение по поводу сюжета сказки.

«Ваши сказки мне понравились. А манера их написания настолько выразительна, что и я тоже загорелся идеей написания чего-либо подобного. Но умение излагать свои мысли и облекать их в подобающую форму не самая сильная моя черта. Поэтому я ограничился только лишь грубыми набросками будущей сказки. Сам сюжет прилагается к данному письму.

Прошу вас, если у вас найдется на это время, силы и желание, высказать свое мнение по поводу приложенного сюжета.

Еще раз извиняюсь за возможное беспокойство.

С уважением,

лорд, Энтони де Клер».

Я протянул листки, уже одевшемуся, Генриху.

- Это письмо для мисс Одли. Она корреспондент «Метрополитена». Слышал про нее?

- Нет, мистер Деклер.

- В общем, мне самому неудобно передавать ей письмо. Вот ты и будешь курьером.

- Я как я найду ее каюту?

- Ее каюта этажем выше. Будешь стучаться в каждую дверь и спрашивать мисс Одли.

- Правда, что ли? – не поверил Генрих и правильно сделал.

- Конечно, нет, - ответил я. – Прояви смекалку, Генрих. Я бы подошел к вахтенному матросу, рассказал бы про поручение, спросил бы, где каюта мисс Одли.

- Хорошо, мистер Деклер. Я постараюсь.

- Я ухожу на ужин. Тебе закажу в каюту бульон. Завтра попробуешь есть обычную пищу.

Мы ушли, каждый по своим делам.

День, и правда, оказался на редкость спокойным.

Сцена 44

Первый ужин на корабле и вечер после него показались Терезе очень приятными, но все быстро переменилось. Ночью она проснулась от головной боли. Ее сильно тошнило, и вскоре весь ужин был извергнут из ее организма самым неподобающим образом. 

«Наверное, я чем-то отравилась», - подумала Тереза. 

Она вызвала стюарда, который пришел сонный и весь какой-то помятый. Тереза попросила его привести судового доктора. Стюард кивнул и ушел.

Доктора пришлось ждать долго, словно ему надо было прийти к Терезе не из каюты, расположенной на «Пасифике», а с какой-то окраины Сан-Франциско.

Судовым доктором оказался сухонький, пожилой мужчина, которого еще не назовешь стариком, но который уже давно перешагнул рубеж среднего возраста. Он молча и как-то небрежно осмотрел Терезу: оттянул веки, заглянул в рот, потрогал ладонью лоб и зачем-то постучал по спине. Потом посмотрел в ванну, куда отправился ужин Терезы и наконец заговорил: