Владислав Корякин - Русанов
Прав был Русанов, когда позднее в очередном письме к отчиму утверждал, что для французов он сам «чужой человек, иностранец, и все-таки они меня ценят и любят больше, чем мои любезные соотечественники. В этом отношении последние, так сказать, тянутся за французами» (1945, с. 385). Воистину, нет пророка в своем отечестве…
Не останавливаясь на всей переписке в связи с участием Владимира Александровича в будущих работах на Новой Земле, приведем лишь один показательный фрагмент его письма от 18 мая 1909 года правителю канцелярии губернатора Б. И. Садовскому, который по-своему показателен:
«Если Крестовая губа будет признана подходящей для устройства в ней нового становища, то я считаю безусловно необходимым пополнить предложенный мною и принятый губернатором план исследований одним новым и очень существенным пунктом. Стоит Вам бросить один только взгляд на карту, чтобы убедиться, что на всей Новой Земле Крестовая губа — единственное место, от которого до Карского моря самое короткое расстояние. Всего лишь 25 верст (по прямой линии) отделяют Крестовую губу от Незнаемого залива. Незнаемый залив — непочатое дно для промысла. Мы в нем ловили превосходных гольцов и видели массу нерп, морских зайцев, а также моржей. Так вот, отыскать удобный и кратчайший проход из Крестовой губы в Незнаемый залив мне представляется делом большой важности, так как если проход найдется, то промышленное значение будущего Крестового становища возрастает раз в десять. Тот проход, которым следовали мы (с французами в 1908 году. — В. К.), нельзя рекомендовать — для переправы грузов он решительно недоступен: два огромных ледника заграждают его, из которых один опускается ледяной вертикальной стеной в 25 саженей высоты. Но у меня есть веское основание думать, что рядом лежащая более южная долина свободна от ледников. И так, по-моему, задачей нашей экспедиции должно быть: исследование западного побережья до полуострова Адмиралтейства; исследование в частности и в особенности Крестовой губы, и переход в Незнаемый залив» (1945, с. 34). Из этого текста становится понятна роль Русанова в качестве генератора идей, наметившего районы работ и тематику исследований.
В июне личный состав небольшой по численности экспедиции окончательно сформировался. Ее начальником был назначен ссыльный Ю. В. Крамер, инженер-технолог по специальности, взявший на себя метеорологические наблюдения и топографическую съемку. Все связанное с геологией, естественно, поручалось Русанову. К. А. Лоренц отвечал за ботанические сборы и препарирование фауны, А. А. Быков должен был обеспечить фотографирование местности, включая специальную фотограмметрическую съемку. В экспедиции принял участие и представитель архангельской администрации — младший чиновник для особых поручений при особе губернатора П. А. Галахов. При таком подборе специалистов можно было ожидать уже на предварительной стадии подготовки экспедиции, что наиболее интересные результаты будут получены именно в области геологии, даже если с формальной точки зрения Русанов оставался лишь студентом Сорбонны, одним из представителей пользующейся мировой известностью геологической школы Г. Э. Ога, ставшего в том же 1909 году иностранным членом-корреспондентом Петербургской академии наук. Публикация Русанова в трудах Французской академии наук по итогам предшествующей экспедиции также явилась серьезной заявкой на будущее. Уже поэтому он занимал в новоземель-ской экспедиции 1909 года особое положение неформального лидера, причем с самого начала.
Знакомым путем на знакомом судне по знакомым местам на Новой Земле. В Маточкином Шаре для участия в экспедиции были наняты с двумя упряжками ненцы Санко и Ты-ко (Илья) Вылки — о последнем из них написано немало книг, в будущем он станет известен как «президент Новой Земли», его имя читатель встретит на страницах этой книги много раз. Вечером 9 июля экспедиция высадилась на северном берегу Крестовой губы в небольшой бухточке, названной в честь архангельского губернатора, где был организован экспедиционный базовый лагерь, или, по терминологии того времени — стан, отчего ближайшая к нему горная вершина была названа Становой. Продовольствием экспедиция была обеспечена на два месяца. Судя по тому, что в конце полевого сезона часть его была оставлена в Маточкином Шаре, провианта оказалось достаточно.
На следующее утро (достаточно условное для бесконечного полярного дня в летнее время) приступили к разборке и сортировке экспедиционного имущества. Первое время погода не мешала этой работе, однако потом усилился ветер, а вскоре пошел легкий снежок, перемежающийся с моросящим дождем. Люди потянулись к костру, а затем укрылись от непогоды в палатки. На следующий день все повторилось, так что оставалось заниматься в стане лишь самой грубой физической работой, которой, впрочем, в экспедиции всегда хватает. Только 12 июля солнце пробилось сквозь плотное облачное покрывало, прекратилась морось и можно было приступить к первым ближним экскурсиям — сначала к устью реки Северной Крестовой. В современных отложениях Русанов вновь обнаружил фрагменты лигнита, причем неокатанного — можно было рассчитывать, что его коренное месторождение где-то поблизости, возможно, совсем рядом. Лиха беда начало!
Два дня спустя Крамер и Быков, обрадовавшись поначалу солнечной и ясной погоде, испытали на себе удары «стока», так сотрясавшего штативы инструментов для фотограмметрической съемки, что работать было невозможно. Новая Земля впервые в полевом сезоне проявила свой нрав всерьез и не в последний раз… Частично эта неудача была компенсирована на следующий день результатами рекогносцировки со Становой горы, когда восточнее кута Крестовой губы были обнаружены устья трех долин, выходящих из центральной части острова, — очевидно, по средней из них в прошлом году Русанов и совершил свой марш-бросок к морю. Были и другие первые пока попутные наблюдения — например, повсеместное развитие обширных дельт свидетельствовало о продолжающемся поднятии Новой Земли из моря, что, кстати, подтверждалось и наличием береговых террасс — на побережье — все это сулило исследователю самое широкое поле деятельности уже в ближайшем будущем. Сравнение с картой Главного гидрографического управления показало, что очертания берегов Крестовой губы в основном совпадают, зато один из островов на карте отсутствовал и т. д. Западнее стана Русанов обнаружил серые известняки с хорошо сохранившейся ископаемой фауной раковин-продуктусов, характерных для каменноугольного периода. Своя добыча была и у Лоренца — он обнаружил новый вид папоротника и даже гнездо шмелей (сами эти насекомые не были чем-то необычным на Новой Земле), одновременно встретив на южных и юго-западных склонах горы Становой сплошное переплетение ползучей ивы вместе с сообществом разнообразных цветковых, среди которых выделялись неприхотливые незабудки.
