Игорь Фесуненко - Бразилия и бразильцы
Но главная достопримечательность Манауса — его знаменитый Муниципальный театр, который мог бы украсить любую столицу мира. Он высится над окружающими его особнячками, как храм, как величественный монумент, как музей европейского искусства конца XIX века. Почему европейского? Потому что его фрески выполнены итальянскими мастерами, а тридцать шесть хрустальных люстр изготовлены в Севре и в Венеции, вся мебель — французская, мрамор — итальянский, украшения из литого железа сделаны в Англии.
В наши дни театр оживает один-два раза в месяц, когда на его сцене появляется какая-нибудь столичная «звезда» эстрады или местная самодеятельная труппа во главе с бывшим шефом полиции. А ведь было время — накануне первой мировой войны, в годы «каучуковой лихорадки», когда сюда приезжали лучшие теноры итальянской оперы и примы-балерины Парижа, Лондона и даже Москвы (в фойе театра висит мемориальная доска в память о выступлении Анны Павловой).
А сегодня мировые светила театра не посещают больше Манаус. Сейчас сюда едут другие гости: состоятельные туристы из Рио или Сан-Паулу. И едут не в театр, а ради хотя бы одного посещения знаменитых, ломящихся товарами почти из всех стран мира универмагов. Именно универмаги, а не музеи и не театр стали сейчас главными достопримечательностями столицы штата Амазонас.
«Операция Амазония»Случилось так, что мой первый приезд в Манаус — в 1967 году совпал с началом уже упомянутой «Операции Амазония», которая пробудила этот город от полувековой спячки. Тогда, в середине шестидесятых годов, бразильское правительство объявило Манаус «открытым портом».
Суперинтендант «открытого порта» полковник Флориано Пашеко с большим энтузиазмом рассказывал тогда, что отныне любые заграничные товары, прибывающие в город, освобождаются от уплаты таможенных пошлин. В результате строительство завода или фабрики в Манаусе стало теперь очень выгодным: рабочие руки дешевы, сырья хватает, а за станки и оборудование, импортируемые из-за границы, платить приходится гораздо меньше, чем раньше. К тому же и налог с прибылей отменен.
Воспользоваться этими льготами поспешили не только бразильские предприниматели. Флориано Пашеко показывал мне длинный список зарубежных фирм, изъявивших желание обосноваться в Манаусе: голландская «Филипс», аргентинская «Самбра», американская «Сидней росс» и другие. Вероятно, местные дельцы должны держать теперь ухо востро: Манаусом заинтересовались монополии, которые не любят ни с кем делить своих прибылей. Своими соображениями я поделился с Исааком Саббой — крупнейшим местным промышленником, банкиром и фазендейро.
Седой Исаак обратил на меня взор, преисполненный библейской мудрости, и снисходительно улыбнулся:
— Да, сюда идут большие деньги. Но я их не боюсь. Это очень большие деньги. Но они не знают эту землю. Эту сельву. Эту реку. А я веду мое дело уже сорок лет. И я знаю здесь все.
Сабба действительно знает все: цены на рыбу в Сантарене, урожай земляных орехов в верховьях Риу-Негру, стоимость добычи одного кубометра дерева в Манакапуру, Коста-Рике или Финляндии, состояние каучуковых плантаций в самом глухом уголке штата. Но ведь точно так же знали свой край его предшественники — герои «каучукового бума», сломленные заморскими конкурентами в три-четыре года. Так же считали себя непобедимыми ровесники Саббы, зарабатывавшие миллионы на кофейном бизнесе в штатах Сан-Паулу и Парана. А сегодня многие из них с завистью глядят на более дальновидных соотечественников, связавших свои судьбы и капиталы с обосновавшимися в Бразилии «Фордом», «Фольксвагеном», «Филипсом» или «Дженерал электрик».
Нельзя не признать, что учреждение режима «открытого порта» в известной степени оживило город. В этом я смог убедиться, когда побывал в нем через три года — в 1970 году. Благодаря отмене таможенных сборов импорт из Европы и США увеличился в 1967–1969 годах в пять раз. Океанские суда, подымаясь по Амазонке от Белена до Манауса, завалили магазины города швейцарскими часами, консервированными сосисками из ФРГ и американскими джинсами. И все это по ценам, не превышающим, а зачастую и более дешевым, чем в Европе и США. Из-за ввоза дешевых холодильников и вентиляторов, электроутюгов и радиоприемников потребление электроэнергии в городе увеличилось за три года более чем на одну треть. Благодаря дешевизне импортных стройматериалов втрое возрос годовой объем гражданского строительства.
Однако при более внимательном изучении статистических таблиц выяснилась любопытная подробность. Подавляющее большинство открытых, в ходе «Операции Амазония» предприятий, фабрик и мастерских, принадлежащих как бразильским, так и зарубежным фирмам, отнюдь не претендует на разработку и эксплуатацию неисчерпаемых природных богатств этого края и вовсе не предназначается для ускорения его прогресса. Они были созданы для того, чтобы быстро разработать золотоносную жилу, созданную режимом «открытого порта». Одними из первых открыли свои филиалы в Манаусе, например, крупнейшие ювелирные фирмы Сан-Паулу. Развили бешеную деятельность вновь созданные мастерские по сборке часов и электроприборов из дешевых деталей и полуфабрикатов, прибывающих из Европы и США. Когда таможенные льготы будут отменены (а это рано или поздно случится, ибо режим «открытого порта» был создан лишь на несколько лет), все эти фирмы и мастерские обанкротятся. Из крупных же предприятий, обосновавшихся надолго, можно упомянуть, например, лишь о новом металлургическом комбинате «Сидерама», или о фабрике по переработке джута, или о судоверфи.
Одним из положительных следствий режима «открытого порта» было расширение импорта в Манаус советских товаров. Директор фирмы «Мотоимпортадора» Натаниэль Лемос де Албукерке рассказал, что первые контакты с советскими внешнеторговыми организациями были установлены им в связи с ростом спроса на цемент, вызванным увеличением строительных работ в городе. «Мы знали, что советский цемент пользуется большим спросом на мировом рынке, — сказал Натаниэль Лемос, — и решили закупить пробную партию. Ваш цемент имел здесь такой успех, что мы значительно увеличили закупки, и в 1970 году три четверти цемента, используемого на строительстве жилищ и промышленных предприятий города, поступило в Манаус из Советского Союза. Кстати, высадившись с борта „Лауро Содре“ в нашем городе, — улыбнулся Натаниэль Лемос, — вы, можно сказать, ступили на родную землю: ведь манаусский причал сделан из вашего советского цемента».
История, как известно, повторяется. И вот опять с утра до позднего вечера город охвачен лихорадкой. Чуть ли не ежедневно возникают торговые фирмы и банковские конторы, туристские агентства и анонимные общества, лихорадочно и жадно разрабатывающие золотую жилу преференций и льгот «открытого порта». Туристы, прибывающие на переполненных самолетах из Рио и Сан-Паулу, спешат набить чемоданы фантастически дешевыми тергаловыми отрезами и нанизывают на руки под рукава пиджаков по дюжине швейцарских часов: при выезде из Манауса строгие таможенники будут досматривать их багаж. Из города разрешается вывозить товаров на общую сумму не более ста долларов на человека.
