Б. Малкес - Открытие великой реки Амазанок
Сколь велика и непомерна река Мараньон, можно судить по заверениям капитана Франсиско де Орельяны и его сотоварищей, кои по ней плавали и кои утверждают, что в тысяче двухстах лигах от впадения в море оная местами достигает ширины в две-три лиги и вообще по мере того, как они по ней спускались, она все время расширялась да становилась все шире и шире из-за множества всяких других вод и рек, кои вливаются в нее то по одну, то по другую сторону с обоих берегов, и что в семистах лигах от устья она имеет ширину в десять лиг и более. Да и от этого места и ниже ширина ее все более возрастает до самого моря, при впадении же в оное она образует множество устьев и островов, и число тех протоков и островов таково, что открыватели не сумели и не смогли его на ту пору даже себе и представить. Тем не менее все они утверждают, что все эти устья вплоть до подлинных берегов на западе и на востоке или все пространство, что заключено между ними, должно считать рекою, устье коей своими рукавами и пресными водами раскинулось вширь на сорок лиг или более; пресные воды из реки глубоко вдаются в соленые морские воды, так что, будучи даже в двадцати пяти лигах от берега, в открытом море, путешественники брали в нем пресную воду, которую приносит туда сказанная река.
Они повстречали и повидали без счету всяких обитаемых островов, жители коих вооружены весьма разнообразно: одни сражаются кольями, дротиками и каменными топорами, другие — при помощи луков и стрел; однако у лучников да стрелков, которые обитают на реке выше двухсот лиг от впадения оной в море, отравы нет, зато те, кои живут ниже по течению, стреляют ядовитыми стрелами и употребляют дьявольскую и наизлейшую отраву.
Все эти народы — идолопоклонники, поклоняются солнцу и приносят ему в жертву голубей и голубок да чичу, то есть вино из маиса или касаби (Касаби — хлеб, который индейцы приготовляли из юки), которое они пьют, и прочие напитки. Все это они ставят к подножию своих идолов, каковые представляют собой всякие статуи да человеческие фигуры огромного роста. С некоторыми из своих врагов, коих они берут в плен во время войны, они поступают следующим образом: отрезают им руки по запястье, а кое-кому даже по локти и оставляют их так до тех пор, пока они не испускают дух; после же смерти их сжигают на кострах или очагах и пепел развеивают по ветру; кроме того, некоторых из пленных оставляют в живых и заставляют потом на себя работать в качестве рабов (Неизвестно, поступали ли так со своими пленниками индейцы, но вот о зверствах, которые учиняли в Новом Свете испанские конкистадоры, летописи той поры упоминают нередко. Например, один из капитанов Беналькасара по пути в Кундинамарку (1538), дабы не тратить времени на то, чтобы расковывать свалившихся от усталости индейцев-носилыцикоп (все эти несчастные, так же как и индейцы-носильщики Гонсало Писарро, были скованы за шею общей цепью), приказал… отрубить им головы.
Другой конкистадор-Педро де Вальдивия — в 1550 г. в Чили, «желая дать острастку туземным племенам, прибег к жестокому средству — он велел отрубить правую руку и вырвать ноздри у каждого из 400 захваченных им пленных (Альтамира-и-Кревеа, История Испании, т. II). А вот как описывает Лас Касас поведение конкистадоров на острове Эспаньола, где Озьедо жил много лет: «Христиане своими конями, мечами и копьями стали учинять побоища среди индейцев и творить чрезвычайные жестокости. Вступая в селение, они не оставляли в живых никого — участи этой подвергался и стар, и млад. Христиане бились об заклад — кто из них одним ударом меча разрубит человека надвое, или отсечет ему голову, или вскроет внутренности. Схвативши младенцев за ноги, ударом о камни разбивали им головы; или же кидали матерей с младенцами в реку… Воздвигали длинные виселицы так, чтобы ноги [повешенных] почти касались земли и, вешая по тринадцать [индейцев] на каждой, во славу HJ честь нашего искупителя и двенадцати апостолов, разжигали костры и сжигали [индейцев] живьем. Иных обертывали сухой соломой, привязывая ее к телу, а затем, подпалив солому, сжигали их. Другим… отсекали обе руки, и руки эти подвешивали к телу, говоря этим индейцам: «Идите с этими письмами, распространяйте вести среди беглецов, укрывшихся в лесах…»
Немало злодеяний, о чем не раз уже говорилось прежде, совершил и Орельяна). Народы, живущие по всей сказанной реке, человечьего мяса не едят, пожирают его лишь лучники, из тех, что стреляют отравленными стрелами, и эти лучники-карибы и едят они человечину с удовольствием.
Когда умирает кто-либо из туземцев (из тех, что обитают повыше лучников), то его обертывают полотнищами из хлопчатой ткани и хоронят тут же в собственном доме (Этот обычай, так же как и его вариант — захоронение покойников в глиняных сосудах под полом хижин, — был у некоторых индейских племен Верхней и Средней Амазонии и в позднейшее время). Люди те хорошо обеспечены и запасают много провизии впрок, на время сбора урожая, кроме того, они держат съестные припасы в высоких постройках — "барбакоах", поднятых над землею на рост человека, ибо им нравится, чтобы оные были высокими (Свайные постройки возводились для того, чтобы во время половодья уберечь продовольствие и жилье от затопления). Там у них хранятся маис и сухари, которые они делают из маиса или сушат из касаби или же из того и другого зараз, вяленая рыба, много ламантинов и оленьего мяса.
У них в домах много всяких украшений, удивительно тонких пальмовых циновок, множество всяческой превосходной глиняной утвари. Спят они в гамаках, дома у них чисто подметены и прибраны, строятся они из дерева и кроются соломой. То, что я сказал выше, относится к жилищам, которые встречаются на побережье или поблизости от моря, в других же местах, кое-где выше по реке, они возводятся из камня, причем по тамошним обычаям двери в домах делают с той стороны, где восходит солнце.
Страна Кито (Очевидно, под «страной Кито» Овьедо разумеет здесь Амазонию) изобилует съестными продуктами, о которых я уже говорил, а также всеми плодами, кои только известны на материковой земле; местность там здоровая, воздух чистый, вода вкусная, и там к тому же — тепло, а индейцы в тех краях миролюбивы и цвет их [кожи] приятнее, чем у тех (не столь темных), которые обитают по берегам Северного моря. Там растет множество превосходных трав и иные из них похожи на те, что произрастают у нас в Испании. Испанцы — соратники капитана Орельяны и он сам — сказывают, что растения, кои они видели, представляют собой не что иное, как тутовую ягоду, вербену, портулак, кресс, заячью капусту, чертополохи, порей, ежевику; кроме того, они видели многие другие растения, которые были им неведомы, но которые со временем станут известны. Из животных, они говорят, имеется множество оленей, ланей, коров, тапиров, муравьедов, кроликов, мелких попугаев, тигров, львов и всяких других — как домашних, так и диких, кои встречаются повсюду на материковой земле. Так они рассказывают, например, о больших перуанских овцах и о других-поменьше, о животных, что ходят в упряжке, о вонючках, от которых отвратительно пахнет, о сумчатых мышах и о тамошних собаках, которые не лают (Нельзя сказать, какие именно растения и животные имеются в виду, поскольку, как и в случае со «львами» (см. комментарий 28 к «Повествованию» Карвахаля), первые европейцы в Новом Свете давали диковинным представителям американской флоры и фауны названия уже известных им растений и животных Старого Света).
