Майкл Пэйлин - От полюса до полюса
Стрельба начинается снова, и мы уже ожидаем начала паники. Толпа отдельными ручейками собирается у центра площади. Тому или тем, кто пытался остановить их, заткнули глотку. Поскольку наши планы предусматривают прибытие команды в полном составе и целости на Южный полюс, ретируемся с места происшествия. Дальнейших инцидентов не происходит, однако впоследствии мы узнаем, что более 10 000 человек протестовали против политики нового правительства.
День 83: Аддис-Абеба
Сырое утро, моросит мелкий дождик, совсем не жарко, и мы пробираемся по склону, застроенному крытыми ржавым железом домишками к большой шестигранной и также крытой ржавым железом церкви Святого Михаила. Народ медленно и неспешно под дождем приближается к церкви. Зонтики подняты, торговцы предлагают толстые и тонкие свечи. Вдоль дороги выстроились нищие, и рядок людей стоит, обратившись лицом к церковной стене, беззвучно шевеля губами в молитве. Здание окружает рощица эвкалиптов, высоких и утомленных, придающих происходящему нотку сумерек.
Из 45 млн человек, образующих население Эфиопии, 25 млн являются христианами и к посещению церкви здесь относятся очень серьезно. Церковные службы длинны — идущая сейчас началась в шесть утра и продлится три с половиной или четыре часа, после чего состоится обрядовая трапеза, следом за которой начнется другая служба. Люди воцерковленные посещают церковь дважды за уик-энд и еще по праздничным дням, когда служба может идти до шести часов. Среди собравшейся паствы кого только нет (многие в храм вообще не заходят), в том числе немолодые люди в армейских шинелях, девицы в белых платьях и молодые люди в головных платках, которые стоя, с закрытыми глазами подпевают службе. Похоже, что здесь собралось не менее 1000 человек.
Нам приходится разуться, чтобы войти в церковь, устроенную в виде концентрических кругов, расходящихся от расположенной в центре здания святая святых. Похоже, для мужчин и женщин здесь предусмотрены отдельные секции. Одну аркаду занимают старцы, старейшины прихода — облаченные в белые одежды мужчины с увенчанными крестами (часто выполненными из серебра тонкой работы) палками в руках. По мере продвижения к центру пестрота красок нарастает, и в самой середине кажется, что ты находишься в магазине тканей.
Искусно используются занавески, ковры, бахрома и ламбрекены, сами священники облачены в весьма декоративные одеяния и накидки, часто расшитые сверкающей парчовой нитью. На стенах — там, где они не закрыты тканями и коврами, — рисованные сценки; на некоторых изображены творимые Христом чудеса, на других — Дева Мария, а на одной — Святой Георгий, вонзающий свое копье в пасть дракона. Все напоминает о церковных службах на Кипре и в Ленинграде и опять же указывает на более тесные связи Эфиопии с Севером и Востоком, чем с остальной Африкой.
Служба проходит очень торжественно, примечательны и церковные принадлежности. Выносят Библию в золотом окладе, 300-летнюю, написанную на специально обработанных шкурах, а не на бумаге. Почитатели касаются ее лбом и целуют, а потом зачитывают текст, написанный на древнем языке геэз[41], ныне по большей части понятном только священникам.
Но наиболее замечательной особенностью службы является музыка, исполняемая на трех больших — с бочонок — барабанах-кебров сопровождении систров, погремушек с деревянной ручкой, набранных из серебряных дисков, которые производят звон, чем-то похожий на звук тамбурина или кастаньет. Три барабанщика и двадцать других музыкантов неторопливо создают ритмический контрапункт все более убыстряющейся отрывистой декламации священника, при этом они шагают вперед, переступая направо и налево. Музыка имеет гипнотический характер и, возможно, предназначается для того, чтобы приводить музыкантов и всех присутствующих в возвышенное состояние духа. Посвятив службе три часа, мы уходим. Харизматичный и не знающий усталости главный священник под дождем стоит на открытом балконе, а с неба и с крыши льется дождь на него самого и ожидающую внизу толпу.
Священнослужители эфиопской ортодоксальной церкви
Если все сложится благополучно, мне предстоит поездка в Южную Эфиопию с сотрудниками независимой международной благотворительной организации «Оксфам». Днем я отправляюсь на встречу с ними в дом Белаи Верхе, проработавшего с «Оксфам» семнадцать лет, с того самого момента, когда эта организация появилась в Эфиопии. Его уютный и не забитый мебелью дом находится на одной из городских окраин, и, пока я разговариваю с ним и его людьми: Киросом — специалистом по воде и источникам; Неггаром, предложившим новую конструкцию для деревенских колодцев; и Ником Роузевиром, единственным англичанином в группе, жена Белаи готовит кофейную церемонию. Впрочем, это вовсе не церемония, совершаемая по редким и особым случаям, на самом деле она происходит несколько раз в день едва ли не в каждом доме этой страны. Эфиопы обожают кофе и выращивают ряд лучших в мире сортов.
Их любимый напиток не имеет ничего общего с растворимым кофе, и приготовление его начинается с поджаривания бобов на угольной плитке. Чудесный и колкий аромат поднимается от огня по мере того, как белые зерна становятся коричневыми. В меру поджаренные бобы нам предлагают понюхать для должного восприятия аромата, после чего женщина толчет их в деревянной ступке; затем толченые зерна высыпаются на соломенный поднос, после чего они перекочевывают в высокий и элегантный кофейник с узким верхом и немедленно заливаются кипящей водой. Далее кофейник ставится на угли — для подогрева. Стоит сказать, что кофе великолепен: острый, свежий и крепкий напиток.
Церемония, как говорит мне Белаи, должна занять около часа — двадцать минут на приготовление и сорок на само питье. За употреблением напитка мы проводим никак не меньше сорока минут, обсуждая недавний «переворот», как здешние предпочитают называть это событие. Кто-то говорит, что отстранение от власти Менгисту не может быть революцией, ибо таковая случилась в 1974 г. при свержении Хайле Селассие. И то, что произошло в мае, было всего лишь возвращением к прерванному курсу.
Неггар настроен более оптимистично: все еще уладится, особенно если фермерам позволят обрабатывать собственную землю и продавать произведенную собственными руками продукцию, однако в итоге Ник подводит разницу между «тогда» и «теперь».
— Шесть месяцев назад мы просто не смогли бы собраться здесь и поговорить подобным образом. При Менгисту Эфиопия была во всех отношениях закрытой страной.
