Душан Збавитель - Одно жаркое индийское лето
Ему можно задавать самые различные вопросы. Как живется там, в экзотических краях Центральной Европы, каковы цены, есть ли там деревни или только города с фабриками, имеются ли неграмотные и сколько получает рабочий или учитель.
— Вы поедете и в Бангладеш? — довольно часто спрашивали меня индийцы.
Ведь из Калькутты до Дакки неполный час лету, а поездка по железной дороге до Раджшахи занимает всего лишь несколько часов. Я объяснял, что не поеду, так как слишком долго придется ждать визы. Тут непременно следовали горькие сетования: как ухудшились отношения Индии с этой страной после убийства премьер-министра Бангладеш Муджибур Рахмана[17], как трудно теперь туда попасть даже самим жителям Западной Бенгалии и как мало людей приезжает оттуда, какая там дороговизна — «знаете, бангладешская рупия (така) уже не стоит и трети нашей» — и как Бангладеш не может справиться с политической и хозяйственной депрессией, которая царит там после смерти Муджибура и захвата власти военными.
Простые жители Бангладеш и их братья из индийской части Бенгалии прекрасно понимают друг друга, но в мусульманской Бангладеш явно кто-то опасается большего сближения жителей обеих стран, вероятно, чтобы не слишком усилились тенденции, которые могли бы когда-нибудь вновь привести к их объединению. И вот происходят неожиданные вещи. Долгие годы в Западной Бенгалии не было никаких столкновений между индуистами и мусульманами, некогда трагической тенью лежавших на этой части Индии. Но незадолго до моего приезда в Надии, совсем неподалеку от Калькутты, вспыхнула братоубийственная резня, жертвами которой оказались почти сто человек. Кто-то снова пытается разжечь старую религиозную вражду, которая почти уже было заглохла.
Естественно, в разговоре затрагивались политические проблемы, современное положение Индии. Бенгальцы, которые на последних выборах высказались за правительство Левого фронта и, как уже отмечалось, вполне им довольны, скептически высказывались о перспективах «Джаната парти», правившей в Дели.
Говорили и об индийской медицине. Тут и я могу поделиться совсем свежим опытом. Как-то сын моих калькуттских друзей заболел легким гриппом, но через два дня температура у него поднялась выше 39°. Как раз в этот день я был приглашен к ним на ужин, и хозяйка попросила меня немного подождать, она собиралась съездить на такси к врачу.
— Вероятно, за врачом? — переспросил я.
— Нет, к гомеопату за лекарствами, — заверила она меня.
Вскоре она действительно вернулась с какими-то лекарственными отварами и сказала, что сын должен принимать их каждые три часа и еще дважды в день. Через два дня молодой человек был абсолютно здоров и собирался на работу. Гомеопату не нужно было даже видеть пациента — с него достаточно было информации о симптомах заболевания. Безусловно, в этом прежде всего сказывается тысячелетний опыт лечения наиболее распространенных болезней и знание разнообразнейших природных средств борьбы с ними. Но участники адды припомнили и конкретные трудные случаи, с которыми справлялись народные индийские лекари.
Впрочем, мои собеседники были беспристрастны. Они говорили и о трагедиях, виной которых оказалась излишняя вера во всемогущество народной медицины там, где для спасения пациента достаточно было простейшего хирургического вмешательства в современной больнице.
Традиционная, так называемая аюрведическая индийская медицина ни в коей мере не является в Индии всего лишь частью мертвых атрибутов славного прошлого. Бок о бок с «западной» медициной она поныне борется с болезнями и привлекает к себе все большее внимание западных специалистов, высоко оценивающих ее поразительные результаты в лечении ревматических, нервных н кожных заболеваний, а также болезней мышц и костей.
Кабираджи — так называют в Бенгалии этих современных врачей без университетских дипломов и медицинских званий — пользуются лишь естественными (растительными, животными и минеральными) лекарствами. Говорят, они знают свыше трех тысяч видов лечебных трав. Еще одна жизненная область, в которой Европе есть чему поучиться у Индии.
Во время одного из визитов, как всегда сопровождавшегося аддой, я заметил, что у хозяев, людей уже немолодых, всего двое детей. Я завел разговор на эту тему, которая, разумеется, интересует не только меня, а огромное число людей во всем мире. Как, собственно, обстоят сейчас дела с ростом населения в Индии? Ведь еще не так давно делались прогнозы, будто к 2000 году население Индии возрастет до миллиарда человек. Что в этом направлении делалось и что делается?
На мой вопрос хозяева реагировали очень живо, и мнение пх было удивительно оптимистическим. Нет, наш хозяин со своими двумя детьми теперь вовсе не исключение. Постепенно в больших городах многодетные семьи оказываются в меньшинстве. Калькуттская интеллигенция и многие жители провинциальных городов приняли дело ограничения рождаемости близко к сердцу.
— Мы завели некий неофициальный учет, у кого сколько детей, — сказал мне один из многих сотен служащих большого учреждения. — И делается это здесь отнюдь не для того, чтобы в праздники, как принято у нас, преподнести детям коллег какие-нибудь подарки. Когда у кого-нибудь рождается третий ребенок, все урезонивают отца, посмеиваются над ним, при рождении четвертого ребенка он уже становится предметом всеобщего осуждения.
Чтобы лучше оценить это поистине новое явление в жизни индийского народа, надо вернуться назад, в недалекое прошлое этой страны. Традиционно в Индии всегда были многодетные семьи. Правда, точные сведения получить непросто. Чем дальше углубляешься в историю, тем скуднее и ненадежнее становятся факты и данные, с которыми мы можем сравнить нынешнее положение вещей. Однако в глаза бросается, что когда в древней или средневековой литературе говорится о семьях, то там почти всегда упоминается большое количество детей. И нет ни малейших причин не доверять этим свидетельствам.
Английский демограф, проводивший незадолго до второй мировой войны социологическое изучение индийской семьи, пришел к выводу: лишь наличие в семье семи-восьми детей дает родителям уверенность, что у них будет хотя бы один наследник и продолжатель рода. Слишком много детей умирало при рождении или в младенческом возрасте, большинство из них не доживало до зрелых лет. А если из общего числа детей мы вычтем дочерей, которые не могли быть кормильцами и продолжателями рода, то убедимся, что выкладки английского ученого — отнюдь не преувеличение.
Так было в пору британского колониального господства, но и в предшествующие ему столетия положение явно не менялось к лучшему. Это вытекает хотя бы из анализа некоторых установлений, которыми до недавнего времени руководствовалось в своей жизни большинство индийского населения, исповедующего индуизм, и в первую очередь из «Законов Ману», которые относятся к началу нашей эры и всегда воспринимались во всех вопросах общественных и семейных взаимоотношений как высший авторитет. Все эти правила и предписания словно специально направлены лишь на то, чтобы члены индуистского общества старались как можно больше иметь детей.
