Александр Большаков - За столпами Геракла
В советской исторической науке «канарский вопрос» неоднократно затрагивался при рассмотрении проблемы платоновской Атлантиды. Одним из первых коснулся этого вопроса Б. Л. Богаевский. Он справедливо указывал на неолитический характер культуры коренного населения островов и отмечал ее связи с культурами Средиземноморья. Вместе с тем Б. Л. Богаевский оставался на уровне знаний своего времени и не предпринял серьезных попыток по-новому взглянуть на канарскую проблему [Богаевский].
Н. Ф. Жиров, многие годы занимающийся атлантоведением, посвящает древним канарцам несколько страниц своей книги [Жиров][16]. Говоря о первой волне заселения архипелага, он поддерживает гипотезу о переходе кроманьонцев на острова по сухопутному мосту в эпоху их расселения, т. е. 20–30 тысяч лет назад. Атлантологическая направленность книги затемняет, если не искажает, решение интересующего нас вопроса.
По верному замечанию испанского ученого С. Лопеса Эрреры, популярность легенды об Атлантиде возросла сегодня и среди ученых [Lopez Herrera, с. 36]. Но для решения проблемы этногенеза аборигенов Канар, на наш взгляд, пет никакой необходимости прибегать к этой, в значительной мере спекулятивной гипотезе. Вместе с тем следует отметить, что археологическое исследование прилегающего к Гибралтарскому проливу района Атлантики, возможно, и пролило бы некоторый свет на историю указанного региона.
В 70-х годах в советской научной литературе появились работы, в которых затрагиваются некоторые вопросы антропологии коренных жителей Канарского архипелага. Речь идет о привлекавшихся к исследованию работах В. П. Алексеева и Я. Я. Рогинского. Единственной работой, специально посвященной истории Канарских островов (правда, сравнительно позднему историческому периоду), является неоднократно цитированная выше статья И. В. Рябиковой. Источниковая база статьи довольно узка, а в прилагаемой библиографии совершенно отсутствует литература на испанском языке. Однако работа И. В. Рябиковой не лишена достоинств. Так, автор привлекает внимание советской научной общественности к истории Канар, правильно характеризует уровень социально-экономического развития канарского общества накануне захвата островов европейцами, дает верную оценку места «канарского этапа» в колонизационном движении эпохи первоначального накопления.
В целом же можно сказать, что канарской проблемой советские ученые занимались пока еще очень мало. Из того, что сделано, значительный интерес представляют лишь работы советских антропологов. Этнография Канар почти не получила в отечественной науке какого-либо освещения.
В испано-канарской поэзии[17]. В поэтическом творчестве островитян, горячих патриотов своего края, также: можно почерпнуть дополнительные краски, позволяющие полнее представить современную испано-канарскую культуру. Одним из первых здешних поэтов был: гран-канарский священник Бартоломе Каираско; живший во второй половине XVI века. Для его поэзии характерные черты испанской литературы зрелого Возрождения. Вот его строки, посвященные лесу Дорамаса, одного из вождей аборигенного населения, оказавшего сопротивление испанцам при завоевании Гран-Канарии:
Этот лес тенистый,Что носит имя славного Дорамаса,И эти деревья,Что несут прохладу, подобно деревьям в горах Ливана,И высоченные пальмы,Что выше египетских пирамид.Эти пальмыОдаривают время от времени гроздьями сладких фиников.Здесь многоголосым пениемНаполняют воздух разноцветные птицы.Зеленый вьющийся плющОпутывает стволы деревьев.И, холоднее льда,Бьют ключи из бесплодных скал.
Другим поэтом этого времени был Антонио де Вьяна, родившийся в Ла Лагуне на Тенерифе в 1578 году. Написанное им в стихах историческое сочинение «Древности Счастливых островов Гран-Канарии, завоевание Тенерифе и появление святого образа Канделярии» частично уже использовалось нами при написании книги. Приведем несколько более обширных фрагментов из этой поэмы, в чем-то дополняющих ранее сказанное, в частности, об этнографии автохтонного населения Канар. Вот что говорит Вьяна о гуанчах:
Большинство из них былиВеликодушны, мужественны, горды,Отменно сильны, красивы, грациозны,Стройны, исполинского роста.Лица их жизнерадостны, выразительны и приветливы,Ум острый, память глубокая.Обхождения они были благородного, вежливого и приятногоИ были полны любовью к своей РодинеИ беспредельно преданы ей.
А несколько ниже поэт дополняет и уточняет физический и духовный облик аборигенов Тенерифе:
Телом они были стройны и изящны,Крупные, подобны гигантам.Широкий, с залысинами лоб изборожден морщинами.Спутанные волосы коротки, но густы.Выражение лица жизнерадостное и непосредственнее.Лицо смуглое, глаза черные, живые.Ресницы длинные, брови густые.Нос пропорционален, ноздри широкие.Длинные и густые усы также нерасчесанны.Они прикрывают губы,За которыми скрывается немыслимое число зубов,Подобных алмазам. Длинная, густая,Седая борода, цвета снега,Ниспадает почти до пояса.Руки мускулистые, со следами многочисленных увечий,Ноги прямые, сильные, с крупными коленями,Маленькими, но крепкими ступнями,Были они в основном холериками,С некоторой примесью сангвинического характера.В мыслях они доверчивы и возвышенны.Они справедливы, скромны, серьезны,Благоразумны и необыкновенно мужественны.
В поэме Вьяна неоднократно воспевает красоту Канарских женщин. Например, о «принцессе» Дасиле, дочери вождя-менсея Бенкомо, он пишет:
Она изящна, грациозна и привлекательна,У нее широкий, мудрый лоб, окруженныйДлинными, будто позолоченными солнцем, волосами...А сколь прекрасен румянец ее щек...И, как чистое небо звездами, она осыпанаВеснушками, будто золотыми цветами...Заостренный нос пропорционален,Рот изящный, полные губыКажутся сделанными из чистейших кораллов,А сдержанная улыбка то скрывает,То открывает зубы цвета слоновой кости,Подобные богатым жемчугам или сверкающим алмазам.
Описывая сестру Дасилы Росальву, Вьяна воспевает подобного же типа аборигенку (светловолосую, с голубыми глазами и меланхолическим взглядом; ни в чем не уступающую по красоте своей сестре). Но вот он говорит о Гуасимаре, дочери вождя племени Анага, и мы видим, что она носительница несколько иного варианта антропологического типа, который был распространен на острове:
