Жюль Верн - Удивительные приключения дядюшки Антифера
Дядюшка Антифер схватил бумагу и, совсем забыв про то, что его слушают Бен-Омар и Саук, что он выдает им, быть может, тайну, которую следовало бы хранить про себя, начал читать спотыкающимся голосом:
— «Этот документ содержит сведения о долготе второго острова, их Томас Антифер или, в случае смерти последнего, его прямой наследник должен довести до сведения банкира Замбуко, живущего в…»
Дядюшка Антифер остановился и заткнул кулаком свой неосторожный, болтливый рот.
Саук неплохо владел собой, чтобы ничем не выдать разочарования. Еще несколько слов — и он бы узнал долготу этого второго острова, широта же известна только упомянутому Замбуко. И, кроме того, малуинец не успел проболтаться, в какой стране живет этот банкир.
Нотариус, обманутый в своих надеждах не менее Саука, застыл на месте с открытым ртом и высунутым языком, как умирающая от жажды собачонка, у которой вытащили из-под носа миску с водой.
И все же вслед за тем, как чтение письма было прервано ударом кулака, о чем говорилось выше, Бен-Омар, имевший право знать намерения Камильк-паши, спросил в упор:
— Ну так вот… этот банкир Замбуко… где он живет?
— У себя! — отрезал дядюшка Антифер.
И, сложив бумагу, спрятал ее в карман, предоставив Бен-Омару в отчаянии воздевать руки к небесам.
Итак, сокровищ на этом острове в Оманском заливе не оказалось! Единственный результат путешествия — предложение дядюшке Антиферу вступить в переговоры с новым лицом, банкиром Замбуко!
Может быть, этот человек — еще один наследник Камильк-паши и его египтянин тоже хочет вознаградить за оказанные некогда услуги?… И тогда малуинцу придется разделить с ним сокровища, завещанные, как он думал, ему одному? Все это вполне возможно. По этой логике следует, что в карман дядюшки Антифера вместо ста миллионов попадет только пятьдесят!…
Жюэль опустил голову, думая о том, что и эта сумма слишком велика, чтобы дядя позволил ему обвенчаться с любимой Эногат.
А Жильдас Трегомен только улыбался, как бы желая сказать: «Пятьдесят миллионов тоже хороший подарок, когда они окажутся в ваших руках».
Надо сказать, что Жюэль совершенно точно угадал мысли дядюшки Антифера, который, обдумав положение вещей, принял такое решение:
«Ну что ж… меняется только то, что Эногат выйдет замуж не за принца, а за герцога и Жюэль женится не на принцессе, а на герцогине!…»
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава первая,
содержащая письмо Жюэля к Эногат с рассказом о приключениях, герой которых дядюшка Антифер
Как уныло выглядел дом на улице От-Салль в Сен-Мало, каким вымершим казался он с тех пор, как его покинул дядюшка Антифер! В какой тревоге проходили дни и ночи у обеих женщин — матери и дочери! Опустевшая комната Жюэля как бы осиротила весь дом; по крайней мере, такое ощущение было у Эногат. К тому же нет дядюшки и не приходит в гости Трегомен!
Наступило двадцать девятое апреля. Два месяца, уже два месяца прошло с того дня, как «Стирсмен» ушел в море, увозя трех малуинцев, пустившихся в авантюрный[289] поход — на завоевание сокровищ. Как проходит путешествие? Где они теперь? Удалось ли достигнуть цели?
— Мама… мама, они не вернутся! — твердила молодая девушка.
— Надейся, дитя мое… верь… они вернутся! — неизменно отвечала бретонка.— Конечно, лучше бы им не уезжать…
— Да,— соглашалась Эногат,— особенно в то время, когда я должна была стать женой Жюэля!
Заметим кстати, что отъезд дядюшки Антифера произвел в городе огромное впечатление. Все привыкли видеть его ежедневно разгуливающим с трубкой в зубах по улицам, вдоль набережной Силлон, по крепостному валу. А за ним — Жильдаса Трегомена, всегда в помятом сюртуке, всегда с выгнутыми колесом ногами, все с тем же орлиным носом и с тем же добрым, милым, невозмутимо-спокойным лицом!
И Жюэля, молодого капитана дальнего плавания, его родной город любил не меньше, чем любила Эногат, или, лучше сказать, как мать любит своего сына. Он тоже уехал незадолго до того, как его должны были назначить помощником капитана на прекрасное трехмачтовое судно торгового дома «Байиф и К°».
Где теперь они, эти трое? Никто об этом не имел ни малейшего понятия. Известно лишь то, что «Стирсмен» доставил их в Порт-Саид. Только Эногат и Нанон знали, что путешественники должны спуститься по Красному морю и дойти почти до северных границ Индийского океана. Дядюшка Антифер поступил вполне благоразумно, не выдав своей тайны никому, поскольку не хотел, чтобы Бен-Омар хоть что-нибудь выведал относительно расположения знаменитого острова.
Тем не менее если никто не знал маршрута, то всем были известны планы дядюшки Антифера, слишком хвастливого, слишком болтливого, слишком общительного, чтобы умолчать об этом. И в Сен-Мало, и в Сен-Серване, и в Динаре — всюду повторяли историю Камильк-паши, рассказывали о письме, полученном Томасом Антифером, о прибытии обещанного в этом письме вестника, об установлении долготы и широты острова и о баснословных ста миллионах — даже ста миллиардах, как утверждали наиболее осведомленные. С каким нетерпением поэтому весь город ожидал новостей и возвращения капитана каботажного плавания, внезапно превратившегося в набоба, обладателя несметного количества алмазов и драгоценных камней!
Эногат не мечтала ни о каких сокровищах. Только бы они вернулись, ее жених, ее дядя и ее друг,— пусть даже с пустыми карманами! Она будет счастлива, она возблагодарит Бога, и ее глубокая печаль сменится безграничной радостью!
Разумеется, молодая девушка получала вести от Жюэля. В первом письме, из Суэца, он подробно рассказывал, как протекало их путешествие, писал о душевном состоянии дяди, о его возрастающей раздражительности, о приеме, оказанном дядюшкой Бен-Омару и его клерку.
Во втором письме, из Маската, описывались перипетии[290] плавания по Индийскому океану до столицы имамата, говорилось, до какой крайней степени возбуждения, близкого к помешательству, дошел дядюшка Антифер, а также сообщалось о предстоящей поездке в Сохор.
Легко себе представить, с какой жадностью Эногат проглатывала письма Жюэля. Молодой человек не ограничивался рассказами о путешествии и о душевном состоянии дяди, он изливал девушке свою печаль жениха, разлученного с невестой накануне свадьбы; но, несмотря на то, что их разделяло такое громадное расстояние, он надеялся скоро увидеть ее и вырвать согласие у дяди даже в том случае, если тот вернется миллионером! Эногат и Нанон читали и перечитывали письма, на которые не могли ответить, так как были лишены и такого утешения. Поэтому они строили разные предположения, рождавшиеся у них под влиянием рассказов Жюэля, отсчитывали по пальцам дни, которые путешественники, по их мнению, должны еще провести в далеких морях, зачеркивали число за числом в настенном календаре и, наконец, получив последнее письмо, загорелись надеждой, что скоро начнется вторая половина путешествия — возвращение домой.
