Всеволод Овчинников - Сакура и дуб (сборник)
Традиция заботиться о сбережениях порождена и многими другими причинами: это дороговизна жилья, медицинской помощи, обычай тратить непомерные суммы на свадьбы и похороны, постоянная угроза стихийных бедствий. С другой стороны, иметь сбережения японцам помогают некоторые местные особенности оплаты труда. По существующей традиции наниматели занижают ежемесячные выплаты с таким расчетом, чтобы труженик в течение года получал не 12, а, к примеру, 15 окладов. Два из них выдаются в форме наградных перед Новым годом, а еще один – в середине лета. Часть этих денег семьи используют для каких-то сезонных покупок, но от половины до двух третей обычно откладывают в форме сбережений.
В отличие от американцев, которые предпочитают приобретать акции, то есть ценные бумаги, японцы обычно держат свои сбережения в форме вкладов. Средства эти широко используются для кредитования японской экономики. Причем частные коммерческие банки, куда стекается основная масса личных сбережений, могут значительно дальновиднее, чем мелкие акционеры, учитывать общую конъюнктуру, а стало быть, использовать эти средства с наибольшей эффективностью. Итак, японские труженики подталкивают машину частного предпринимательства, во-первых, тем, что в сравнении со своей производительностью мало получают, а во-вторых, тем, что не тратят, а оставляют в банковском обороте значительную часть своих и без того заниженных доходов.
А японские предприниматели? Проявляют ли они такую же склонность ограничивать себя, откладывать на завтрашний день деньги, которые пригодились бы и сегодня? Совсем наоборот. Им присуща диаметрально противоположная черта: готовность постоянно быть по уши в долгах. Впрочем, сказать «по уши», пожалуй, даже недостаточно. Долги японских фирм в несколько раз превышают размер их капитала. Причем речь идет не о каких-то мелких предприятиях, находящихся на грани банкротства. Подобная степень задолженности присуща как «песчинкам», так и «утесам». Средства, которыми располагает японская компания, обычно на 80 процентов состоят из банковских кредитов и лишь на 20 процентов из акционерного капитала. Но ведь в Соединенных Штатах и Западной Европе нормальной считается как раз обратная пропорция. Может ли японская корпорация сохранять устойчивость, если ее финансовая структура подобна перевернутой пирамиде?
– Может, – отвечают японские дельцы, – если ее, как велосипед, хорошенько разогнать.
Действительно, такая финансовая акробатика предполагает высокие скорости – без них она просто немыслима. Получая банковские ссуды под весьма большие проценты, японский предприниматель вынужден делать ставку на стремительные темпы роста производства, искать самые радикальные пути повышения производительности труда, вновь и вновь переоснащать цехи, даже если ради этого приходится еще глубже залезать в долги.
Но больше завися от банковских кредитов, чем от акционерного капитала, японская компания может уделять больше внимания долгосрочным перспективам, чем текущим прибылям. Поскольку требования владельцев акций о ежегодных дивидендах звучат в этом случае куда менее весомо, управляющие смелее жертвуют накоплениями ради будущего успеха. Они готовы идти на большие затраты, которые окупятся лишь впоследствии, обучать рабочую силу профессиям, которые могут потребоваться лишь через несколько лет.
У промышленных корпораций вошло в практику ежегодно обновлять значительную часть оборудования. Во-первых, благодаря этому на внутреннем рынке страны постоянно поддерживается производственный спрос. А во-вторых, при столь активном обновлении технической базы повышается эффективность производства. Японцы иронически прозвали такую экономику «велосипедной»: чтобы сохранять равновесие, нужно мчаться вперед.
В сравнении со сложившимися на Западе нормами так тика японских промышленников выглядит смелой, дерзкой, рискованной. Причем подобные же качества можно в полной мере отнести и к японским банкирам. Они без колебаний предоставляют новые ссуды, не дожидаясь полного возмещения старых. Передача взаймы до 95 процентов вкладов – нередкое явление для японских коммерческих банков. А ведь в других странах такую практику сочли бы авантюристической. Долги, вчетверо превышающие капитал фирмы, обрекли бы западного промышленника – да и его банкира – на бессонные ночи. В Японии же именно такая задолженность и перезадолженность, на которую соглашаются обе стороны, помогает индустрии быстро расти и модернизироваться.
Чем же объяснить такую смелую, даже рискованную практику финансирования японских предприятий? В действительности смелость эта выглядит вовсе уж не такой безрассудной, если учесть, что финансовую акробатику частного бизнеса в Японии страхует, поддерживает и направляет государство. Именно зависимость японских предпринимателей от банков помогает правительственным органам регулировать направления и темпы развития экономики. Огромная и постоянная задолженность японских фирм – это как раз те вожжи, с помощью которых правительство способно управлять частным бизнесом.
Поскольку капиталы фирм на четыре пятых состоят из банковских кредитов, уровень деловой активности легче поддается регулированию. Понижая или повышая размер ссудного процента, то есть делая кредиты то доступнее, то недоступнее, Центральный банк Японии как бы нажимает на разные педали экономической машины страны, то ускоряя, то тормозя ее движение.
Перечисляя источники ускоренного накопления капитала в Японии, мы отмечали, во-первых, низкий уровень личного потребления при высокой доле личных сбережений. (Добавлю, что в силу ряда особенностей японского образа жизни размеры паразитического потребления в верхушке общества заметно скромнее, чем в США и Западной Европе.) Мы говорили также о высокой доле заемного капитала, о готовности японских предпринимателей глубоко залезать в долги ради повышения уровня производства, об активной роли государственного регулирования. Но есть еще одно обстоятельство: сравнительно низкий уровень правительственных расходов. Благодаря этому государственные и местные налоги составляют в Японии 16 процентов валового внутреннего продукта, тогда как в США – 24, а в Англии – 39 процентов. Здесь, конечно, сказывается то обстоятельство, что, во-первых, в течение всех послевоенных лет Япония тратит на военные нужды лишь около одного процента ВВП. Во-вторых, что уже отнюдь нельзя назвать положительным фактором, в государственном бюджете Японии очень низка доля расходов на социальные нужды. (Этот показатель в два-три раза ниже, чем в Англии и других западноевропейских странах.)
