Записки об Индии - Клод Гюго
Молодой драгунский капитан, впервые оказавшийся на Востоке, жадно наблюдал все вокруг, особое внимание уделяя, естественно, военному делу. Он отмечал в своем дневнике качество укреплений, число солдат в гарнизонах, состояние воинской дисциплины, но вместе с тем с увлечением описывал восточный город, его пестрые толпы, процессии по поводу разных кастовых и семейных торжеств, селения, процветающие или, наоборот, запустевшие, и множество подробностей быта индийцев. Его заботило положение французов в Индии, он разбирал ошибки французских администраторов и продумывал, в каких индийских портах следует Франции укрепиться, какие фортификации строить и какими товарами торговать. В этом заключалась неосознанная историческая трагедия таких, как Гюго, честных и просвещенных французов в Индии: интересы их страны не совпадали с интересами индийского народа. Лишь на каком-то этапе они могли быть союзниками, поскольку и индийские правители и Франция желали изгнания англичан из Индии. Однако даже наилучшие представители Франции могли в Индии выступать только в роли колонизаторов, не отличаясь в этом от англичан. И Гюго, естественно, судит об индийцах с точки зрения извлечения возможной пользы для его родины.
За то сравнительно короткое время, что Гюго пробыл в Индии, он встречался с рядом индийских государственных деятелей. Он присутствовал на дарбаре у Хайдара Али, разговаривал через переводчика с майсурским полководцем Махмуд Сахибом, был на аудиенции у майсурского адмирала — каннанурского князя Али Раджи, терпел унижения от Уджджинапы, наместника Хайдарнагара. Всем им Гюго дает меткие характеристики. Все индийские имена и названия он, не зная языка, безбожно перевирает (что весьма затруднило научный перевод его рукописи), но очень точно излагает то, что видел своими глазами.
В пути всё больше выступали противоречия между Гюго и Хюгелем. Были и личные мотивы. Так, Хюгель назначил своим заместителем инженера-строителя (поскольку тот был капитаном уже пять лет), а Гюго отказался подчиняться ему, так как тот получил свой чин за строительство порта в Америке и никогда не был строевым военным; затем, Хюгель отмахивался от предложений Гюго, который считал необходимым добиться в Майсуре, чтобы им придали солдат, начали их обучение и т. п. Несомненно Хюгель был храбрым офицером, но бесшабашным авантюристом, в то время как Гюго был озабочен интересами Франции и французской торговли. Впоследствии, в конце XVIII в., французы в Индии разделились на две партии — роялистов и сторонников Французской революции — и между ними происходили ожесточенные столкновения. В начале 70-х годов XVIII в., когда Клод Гюго пребывал в Индии, это разделение на партии только намечалось.
Когда французы под началом Хюгеля прибыли в Шрирангапаттанам, Хайдара Али там не оказалось: он отправился в поход против вторгшихся в Майсур маратхов. Французы направились к нему. Хайдар разбил лагерь в Мелукоте — узком ущелье, которое маратхская конница легко могла запереть с обеих сторон, отрезав подвоз продовольствия. Европейские офицеры указывали Хайдару на неудобное положение лагеря, но этот гордый победитель англичан не желал никого слушать.
В Мелукоту группа Хюгеля прибыла 24 февраля 1771 г. Через несколько дней маратхи окружили лагерь, подвоз продовольствия прекратился, начался голод, Хайдар Али 6 марта предпринял попытку прорваться с армией обратно в столицу. В узком выходе из ущелья каждый проталкивался как мог и все смешалось: кавалерия, артиллерия, пехота, обозы. Основная часть армии все же построилась в каре, но у маратхов было преимущество — многочисленная конница. Артиллерия у маратхов была плохой, и они не могли брать укрепления, однако в открытом поле они подавляли противника. Под натиском конницы армия Хайдара превратилась в беспорядочную толпу, и началось побоище. Сам Хайдар бежал с поля боя с группой всего в 14 человек и укрылся за стенами Шрирангапаттанама. Вся армия, пушки, кони, тягловые животные и прочее — все стало добычей маратхов. Из 51 европейского офицера армии Хайдара Али не попал в плен один Гюго: он еще в ущелье нечаянно оторвался от своих, потом тщетно пытался дважды пробиться к главным силам, но его преследовали маратхи. Спасаясь от них, он верхом прыгнул в глубокий овраг и получил серьезную контузию, но сумел уйти.
Как потом рассказал Гюго в своей рукописи “Путешествие в Азию”, Хюгель вел себя в бою храбро, но командовал бестолково. “В тот день, когда маратты (маратхи. — К. А.) внезапно напали на нас (еще до битвы при Мелукоте. — К. А.), я видел, как он сошел с коня и бросился один, пеший, в самый центр схватки, хотя на расстоянии пистолетного выстрела от него маратты занимались грабежом, а у него был при себе лишь охотничий нож. В день битвы (при Мелукоте. — К. А.) он соскочил с коня и приказал сойти с коней всем тем, кто был настолько глуп, что его послушался, с целью сплотить опять пехоту чернокожих (индийцев. — К. А.), которая была в полном замешательстве. Именно в этом бою он получил девять сабельных ран. Побуждение его было благородным, но я не вижу в его поступке никаких достоинств: нас едва знали в армии; было сто шансов против одного, что восемь человек, из которых семь не знают языка страны, не смогут остановить 15 тысяч человек, объятых смертельным ужасом, которые рассеялись по полю на протяжении четырех лье и которых преследовали более 60 тысяч мараттских кавалеристов. Хюгеля взяли в плен, и он был третьим, кого привели во вражеский лагерь. Покрытый ранами, как и его два товарища, он сумел через двое суток не только сбежать из лагеря, выдав себя за пушкаря мараттской армии, но и пробраться ночью в Ширингапатнам”.
Самому Гюго удалось избежать плена и укрыться в одном из фортов. Не владея языком, не зная обычаев, страны, он был совершенно беспомощен и просто голодал, пока ему не объяснили с помощью жестов, что вместе с конными индийцами ему следует направиться в Хайдарнагар. Однако поскольку конь его, пострадавший при прыжке в овраг, еле тащился, да и сам Гюго обессилел, попутчики бросили его на дороге. Он продолжал путь один, питаясь дикими плодами, мучась от жары, одетый в шаровары и короткую куртку, которые приобрел на последние деньги вместо своей грязной и рваной европейской одежды. Деревенские жители при виде его обычно убегали. Лишь через 25 дней он добрался до Хайдарнагара.
Однако
