Борис Давыдов - В тисках льда
Работа закипела. Трудно представить себе ту поспешность, те тяжелые условия в особенностях местного рынка, которыми было обставлено снаряжение экспедиции. Приходилось всякую работу, всякое мероприятии начинать несколько раз сызнова, приспособляясь к имевшимся на рынке материалам и видоизменяя задания так, чтобы, не упуская основных требований, вместе с тем обойтись всеми имевшимися в предложении продуктами и снабжением. Над всей этой сложной и кропотливой задачей висел Дамоклов меч в виде поставленного для ухода в море срока. Часть снабжения и продовольствия, не оказавшихся в наличии во Владивостоке, пришлось выписать из Харбина; это еще более усложнило положение и привело к тому, что экспедиция вышла из Владивостока 20 июля, почти тотчас же по получении теплого обмундирования и некоторых необходимейших, в условиях предстоявшего полярного плавания продуктов.
Каковы же были поставленные экспедиции задачи и что представлял собою назначенный для выполнения этих заданий корабль?
Дальний Восток с начала революции, т.-е. с 1917 года, был отрезан от советской страны. За пять с лишком лет этой оторванности от центра, в период жесточайшей интервенции, при быстрой сменяемости местных „правительств“, эта дальняя окраина не могла иметь, да фактически и не имела той твердой государственной власти, которая одна только могла бы заставить уважать и признавать территориальные границы государства. Этой слабостью нашего положения не преминули воспользоваться иностранцы и хозяйничали в наших водах и на наших побережьях Дальнего Востока где и как хотели. Их наглость дошла, наконец, до того, что они не только промышляли на наших побережьях самым хищническим образом, но делали попытки захватить и присоединить себе наиболее отдаленные из наших владений.
Так случилось с островом Врангеля, являвшимся неот’емлемым достоянием СССР. Высаженные здесь английские и американские подданные не только занимались хищническим промыслом зверя, но, с молчаливого согласия своих правительств, подняли на острове свои флаги, тем самым как бы совершив акт отторжения его от Советских Республик. В конце 1922 года, с приходом на Дальний Восток советской власти, этому беззастенчивому хищничеству был, наконец, положен предел; наши побережья почти везде были очищены от эксплуатировавших их безнаказанно иностранцев. Пора было обратить внимание и на остров Врангеля: это и было намечено к исполнению посылкой экспедиции на этот остров. На ряду с обследованием в гидрографическом отношении побережий острова и в гидрологическом — окружавшего его водного района, — экспедиция должна была выполнить и основное из поставленных ей заданий: во что бы то ни стало достичь острова и, высадившись на нем, водрузить там флаг СССР, ликвидировав полностью хозяйничанье иностранцев. Нет никакого сомнения, что этот последний акт должен был иметь очень крупное политическое значение: являясь показателем растущей мощи Союза Советских Республик, он в то же время должен был наглядно свидетельствовать о твердом решении советского правительства безотлагательно принимать нужные меры к ликвидации иностранного хозяйничанья даже в самых отдаленных от центра частях Союза.
Группа участников экспедиции.
Предназначенная для выполнения поставленных экспедиции задач к/л. Красный Октябрь (бывший ледокол Надежный) был довольно мощным ледоколом для плавания в портовых водах.
Заблаговременно перед выходим к/л. Красный Октябрь в море, на п/х. добровольного флота Олег был завезен и выгружен уголь: 300 тонн в Петропавловске на Камчатке и 700 тонн — в заливе Провидения.
Оглядываясь назад на проведенную по снаряжению экспедиции работу, невольно приходишь к мысли, что это был, вероятно, один из очень немногих, а может быть и единственный, в истории полярных экспедиций, случай, когда подготовительная перед плаванием работа была проведена в один месяц.
20 июля экспедиция вышла из Владивостока. Приходилось торопиться, наверстывая опоздание в пять суток против намеченного ранее срока выхода в море. 26 июля благополучно пришли в Петропавловск н/К.; 29 июля, пополнив израсходованный за переход уголь, уже шли далее на север, а 3 августа ошвартовались к косе Пловер в заливе Провидения, где тотчас же приступили к погрузке угля на корабль. Это была последняя возможность принять уголь перед выходом в Ледовитый океан; приходилось очень и очень задумываться над изысканием способов взять сколько можно больше угля на корабль; этого повелительно требовал как очень большой расход угля канлодкой, так и собранные сведения о состоянии льдов, единогласно свидетельствовавшие о предстоявшем очень тяжелом плавании.
К 9 августа все работы по приемке угля и воды были закончены; ко времени выхода в море, на корабле было всего 560 тонн угля, из этого общего его количества 300 тонн вошло в угольные ямы, 50 тонн было погружено в нижний носовой трюм, 200 тонн было взято на верхнюю палубу, 10 тонн находилось в кочегарке. В этой погоне за топливом приходилось отбросить все соображения о понижении остойчивости корабля и сознательно пренебречь тем обстоятельством, что ледяной пояс утолщенной наружной обшивки целиком уходит, из-за крайнего увеличения осадки, под воду, оставляя у ватерлинии, в месте соприкосновения с ледяными массами, уже незащищенное место борта.
9 августа, выполнив береговые наблюдения по определению времени и магнитного склонения, исполнив попутную работу по ремонту и восстановлению полуразрушенного временем створа в бухте Эмма, вышли в море.
Уже здесь, в преддверии Ледовитого океана, нам удалось найти первый след недавнего хозяйничанья иностранцев; это была врытая на цементной кладке медная марка. Из надписи на ней явствовало, что на этом месте, находившемся рядом с нашим астрономическим пунктом 1911 года, американцами были произведены магнитные наблюдения; из расспросов местных жителей удалось выяснить, что в 1920 году в залив Провидения заходил американский охранный крейсер Bear, пробывшим в бухте Эмма пять суток. Ежедневно, по словам чукчей, с корабля с’езжали на берег какие-то люди, которые делали здесь то же самое, что „делали русские с Таймыра и Вайгача в 1911 году“.
Выйдя из залива Провидения 9 августа, экспедиция зашла еще в залив Лаврентия, где были приняты на борт трое чукчей (двое мужчин и одна женщина) и принадлежащие гражданину Караеву 24 ездовых собаки с упряжью и нартами. Это было сделано как на случай необходимости иметь сообщение с берегом по льду при посылке партии с корабля, так равно и для возможности организовать береговые исследовательские партии на острове Врангеля, обстановку работ на котором уверенно предугадывать вперед было невозможно.
