Дмитрий Смышляев - Синай и Палестина. Из путевых заметок 1865 года
Слава монастыря и особенная преданность поклонников и рыцарей средних веков св. Екатерине послужили поводом к учреждению кавалерского ордена, о котором Кварезмиус оставил некоторые любопытные подробности:
«Орден Св. Екатерины Синайской горы так назван потому, что учрежден в честь этой преславной девы. Те, которых им украшают, принимают его возле могилы святой девы, на горе Синае, в том виде, как и кавалеры Святого Гроба. Когда долженствующий его получить прибывает в греческий монастырь Св. Екатерины, то по отслушании литургии, совершаемой настоятелем, и по принятии таинства Евхаристии он подвергается тем же вопросам и испытаниям, как и кавалеры Гроба Господня, и потом он посвящается настоятелем в кавалеры на самой могиле св. Екатерины. Кавалеры этого ордена носят одежду, украшенную на левом плече пятью крестами, подобными крестам Гроба Господня, посреди которых находится колесо о шести пальцах с серебряными гвоздями – символами пыток святой их покровительницы. Это описание одежды кавалеров ордена Св. Екатерины дает Фавен. Мененний же говорит, что они имеют единственный знак колеса красного цвета, чрез которое проходит шпага, что мне кажется более соответствующим истории мучений святой. Полагаю, что число кавалеров этого ордена очень невелико, сколько потому, что он мало известен, столько и потому, что редко предпринимаются путешествия на Синай. И так как он дается теперь настоятелем-схизматиком, то полагаю, что католик не скоро решится его принять. Я никогда не видал ни одного ордена и не знаю даже, дает ли его грекам настоятель монастыря» (Кварезмиус, католик, путешествовал в XVII столетии и издал описание путешествия на латинском языке в 1639 году)[8].
Надобно полагать, что в манускриптах монастырской библиотеки находятся статут и имена членов этого забытого ордена. И вообще, продолжительное существование Синайского монастыря, по всей вероятности, не лишено интересных эпох и важных случайностей, сведения о которых должны находиться в его библиотеке. К сожалению, монахи, отдавшиеся вполне своей отшельнической жизни, размеренной на целые столетия относительно религиозных обрядов, трапез и послушнической деятельности, совершенно не интересуются ни историей монастыря, ни библейскими разысканиями, вполне удовлетворяясь темными и неопределенными преданиями, устно переходящими от стариков к молодым. Так, например, в саду находятся развалины башни, постройку которой они приписывают императрице Елене прежде возникновения самого монастыря. Потом, у них сохранилось предание о набеге какого-то «царя», который хотел завладеть монастырем и приготовился уже к приступу, но один из советников его указал ему на существующий доныне минарет, возвышающийся из-за стен, и сообщил предположение, что тут должны жить мусульмане, ибо виден минарет, а христианского храма не видно. «Царь» согласился с мнением советника, снял осаду и оставил монахов в покое.
А библиотека монастыря действительно богата рукописями греческими, еврейскими и арабскими, и некоторые ученые, посещавшие монастырь, сделали уже в ней открытия, полные высокого интереса. Так, лет двадцать тому назад германский ученый Константин Тишендорф нашел в ней древнейшее собрание книг Нового Завета, относящееся ко времени императора Феодосия, царствовавшего в IV веке по Р. Х., и издал их, посвятив свой труд Императору Александру II. Роскошно напечатанный на пергаменте экземпляр этого издания с целым томом комментариев издателя на латинском языке я видел в монастырской библиотеке. Текст этого собрания древнее текста, нами принятого, целым столетием. Кроме книг, заключающихся в нашем Новом Завете, в этом собрании находятся считавшиеся доселе утраченными два неканонические послания апостола Варнавы к Коринфянам. Монахи жаловались, что Тишендорф не возвратил им подлинника, который, как известно, он принес в дар Императорской публичной библиотеке в С.-Петербурге[9]. И хорошо, конечно, сделал.
Помянутое собрание составляло прежде достояние Александрийской патриархии, откуда передано в Синайский монастырь относительно в недавнее время. Кроме этого собрания, находятся в библиотеке екатерининского монастыря все творения Иоанна Златоустого, в четырех томах, писанные, как говорят, им собственноручно. Во всяком случае, рукописи эти, по предположению европейских ученых, могут быть современны автору и писаны все одной рукой. Английский путешественник Буркхардт, бывший на востоке в 1810–1812 годах, рассматривал арабские рукописи библиотеки и не нашел в них, по его отзыву, ничего особенно интересного. Могло быть, что ему всего и не показали, ибо греческие монахи вообще недоверчивы к иностранцам, и открытие Тишендорфа есть лишь счастливое исключение.
Есть у них также небольшое собрание и русских печатных книг; но все это такой хлам, что надобно удивляться, как он мог составиться. Вероятно, многие книжки занесены русскими монахами и поклонниками. Тут есть и метафизика какого-то старинного киевского профессора, и арифметика Меморского, и даже «Пансальвин, князь тьмы»[10]. Я с удовольствием нашел лишь «Часы благоговения»[11] – прекрасное творение анонимного немецкого автора, переведенное когда-то на русский язык и сделавшееся теперь библиографической редкостью. В молодости я любил это творение и теперь с удовольствием пробежал некоторые статьи. Благодарность доброму человеку, который занес эти книги в Синайский монастырь! В них говорится о Боге, о величии Его творений, и вся природа Синая громко отвечает: «Аминь!» – и библейские события, совершившиеся вблизи, а может быть, и на самых этих утесах, живой панорамой встают перед глазами… В числе книг духовного содержания я нашел несколько разрозненных томов «Воскресного Чтения»[12], «Творений архиепископа Иннокентия»[13] и т. д.; кроме того, мне показали атлас рисунков к «Путешествию на Синай архимандрита Порфирия»; текста, к сожалению, в библиотеке не оказалось.
При монастыре существует большой сад, в котором растут: миндаль, бывший при нас в полном цвету, апельсины, кислые как лимон и вместо него употребляемые, и пресно-сладкие лимоны (род цедрар), служащие вместо апельсин, но далеко не столь вкусные, рожковые деревья, гранаты, груши, смоквы, тамаринды, прекрасные кипарисы, абрикосы и сэйяль – дерево, дающее аравийскую камедь. Пальмы нет ни одной, хотя на рисунке архимандрита Порфирия и изображены две большие пальмы даже внутри монастыря. Между деревьями, в саду, поделаны гряды, на которых растут редька, лук (басала по-арабски), цветная капуста и салат-латук, служащие для продовольствия монахов. Большой и глубокий артезианский колодезь (природный) дает воду для орошения этого прекрасного сада.
