Ян Стрейс - Три путешествия
10-го проезжали мы по болотистой местности, от одной настилки из бревен до другой; наши повозки часто ломались и быстро чинились московскими крестьянами. Во время поездки мы видели много белок и лисиц; завидев человека, они исчезали. Вечером мы приехали в деревню Ям Крестцы (Gan Кrezzа), где получили хорошую еду и питье и нам дали свежих лошадей.
11-го наш путь шел через густой лес, где навстречу попались нам московиты верхом на лошадях. Они спросили нас, какого мы племени. На что мы отвечали: «Немцы, состоящие на службе императорского величества, везем кладь в Московию». Они нас оглядели и уехали. Мы решили, что эти всадники, не зная о царской службе, напали бы на нас и ограбили, что часто случается е проезжающими по этой местности. Вечером мы счастливо добрались до деревни Яжелбицы (Jasel-Bitza), где заночевали, так как пошел сильный снег.
12-го получили мы свежих кляч, которые везли вас в санях по густому лесу, и вечером прибыли в деревню Ям Зимогорье (Gamzymnagora).
13-го мы сменили наших коней и ехали мелколесьем, а потом по обеим сторонам дороги раскинулись поля и луга, насколько хватал глаз. На пути попадались крестьянские домики. Вечером приехали мы в красивую деревню, которая называлась Коломна (Colomna), c такими богатыми и зажиточными жителями, каких мы еще не видали во все время путешествия. Наш пристав [63](Pristaaf), который говорил хорошо по-немецки, обстоятельно отвечал мне на все мои многочисленные вопросы: таким образом пополнялись мои знания. Он был очень учтивый и любезный человек.
14-го мы отправились дальше дремучим лесом, в котором видели очень много волков, играющих друг с другом. Мы старались подстрелить их, но они убегали, почуяв, что с нами огнестрельное оружие. Наш пристав сказал, что они различают людей, имеющих при себе оружие и не имеющих его, тогда они свирепы и нападают на лошадей и людей. Они прячутся в небольших кустарниках, откуда выбегают, почуяв добычу. Начался сильный мороз, мы сходили с саней и бежали за ними, чтобы согреться.
16 ноября мы выехали рано утром и доехали до деревни Вязьмы (Waizna), и оттуда до станции Ям Валдайка (Gam-Woldoka). Здесь мы пробыли несколько дней, так как все кругом замерзло. Я и мой соотечественник Эльс Питерс надели коньки и стали кататься, вследствие чего сбежался народ, стар и млад, с их священником из деревни, посмотреть на чудесное зрелище, какого они еще никогда не видывали.
Глава III
Стычка с московитами. Восемь голландских купцов, убитых в лесу московитами. Приезд в Тверь. Встреча с московскими разбойниками. Продолжение пути. Стрейс катается на коньках к сильному удивлению московитов. Получение денег из Москвы. Снова в пути. Въезд в город. Хороший прием. Травля диких зверей. Борьба медведей и волков. Сговор и свадьба двух спутников. Смерть царицы. Ее погребение.
Двадцать второго, после того как мы хорошо отдохнули и позабавились на коньках перец крестьянами, нам подали лошадей, и мы продолжали наше путешествие лесом, где видели много белок, перепрыгивающих с ветки на ветку, как птицы. Там же было много куропаток и тетеревов, которых можно было купить за бесценок у крестьян. Вечером мы прибыли в деревню Выдропуск (Wuidra Pusck), где и остановились, но не нашли в ней ни удобств, ни удовольствия, так как это было самое бедное и убогое место на нашем пути. Там же один из наших отнял у московита топор за то, что тот украл у него фунт табаку; беднягу здорово побили, что пришлось не по душе нашему капитану Бутлеру, который полагал, что раздоры с московитами нежелательны. Они скоро это позабыли и домогались получить табак и водку, так что ни жестокое наказание, ни бдительная стража не могли помешать им при случае воровать.
23-го выехали мы еще до рассвета и ехали по густому хвойному лесу. Здесь увидали мы несколько могил, где, как нам сказали, похоронены восемь голландских купцов, убитых разбойниками. За лесом пошли луга и поля, а вдоль дороги стояли крестьянские дома. Вечером приехали мы в маленький город Торжок (Torsiok). Он весьма населен и красив, оттого что в нем свыше тридцати церквей и часовен. Здесь мы сошли с саней, выгрузили их и перенесли вещи в лодки, в которых поехали вниз по реке в Троицко-Медное (Troezka Miedna), где закупили свежей рыбы, яиц и масла. Поздно вечером мы приехали в город Тверь, где протекает большая река Волга, впадающая в Каспийское море. Тверь немного больше Торжка. Город расположен на холмике, на правом берегу реки Тверцы (Tweer), по которой он и назван. Здесь протекает большая река Волга, оба потока сливаются вместе с ужасным шумом. Мы остановились на постоялом дворе за городом; а город сам не велик, в нем всего 50 домов, обнесен он деревянными стенами и башнями, снабженными четырьмя медными пушками. Здесь мы опять погрузили наши вещи на сани и въехали в лее. Как только мы немного отъехали, нам повстречались два московита, которые с большой наглостью подошли вплотную и намеревались затеять ссору. Чтобы предотвратить это, мы посторонились; но они не отступили, говоря: «Мы у себя дома, вы — чужеземцы и становитесь нам поперек пути» и т. д. Мы ответили, что состоим на службе его царского величества, что дорога одна как для нас, так и для них, что мы даем им свободный проезд и хотим того же. Но они не были согласны и опять приблизились к нам так, что мы прогнали их палками, чтобы освободить себе путь. Невзирая на это, они подошли к нам так близко, что капитан храбро отразил их своей испанской тростью, отчего они отпрянули назад и сразу же подбежали с топорами. Еще немного, и мы бы открыли стрельбу, но отказались от этого, потому что против этого был наш начальник, и мы натравили на них нашу большую собаку, которая не отстала, пока не вцепилась в одного из них, сбила с ног и порвала в клочья его платье и нет сомнения разорвала бы его самого, ежели бы мы не оттащили собаку силой. Когда его товарищ увидел это, то пустился бежать во все лопатки, а собака, оставив первого, бросилась вслед за ним с такой быстротой, что скоро схватилась с ним. Московит хотел отделаться от собаки топором, но она предупредила его, вцепилась в него и, дав ему попробовать остроту собачьих зубов, вернулась к нам. Освободившись от негодяев, мы отправились дальше и прибыли к ночи в деревню Городню (Gorodna).
24-го переправились мы через две реки у деревни Завидово (Sawidowa) и вечером приехали в деревню Спас-Заулок (Saulka Spaz), где и остановились. Нам нужны были свежие лошади, и мы были ошеломлены столкновением с московитами, которые в словесной перебранке поносили нас такими гнусными и позорными словами, что мне стыдно приводить их здесь. Наконец после долгих споров мы получили лошадей и сани и продолжали наше путешествие. 25-го ехали целый день по равнине и к вечеру прибыли в большую деревню Клин (Klien). Здесь оказалось, что деньги наши растаяли, и так как с нами еще был десятидневный запас мяса, сыра и масла, капитан счел нужным остановиться здесь, пока не будут получены деньги из Москвы, за которыми на следующий день 26 ноября была послана почта. На этой остановке я и Эльс Питерс снова катались на коньках. Московиты были удивлены и высказывали вслух свои суждения: «Не крутит ли вас дьявол с такой быстротой, и почему вы стоите, не падая, на таком тонком железе?». Но наконец некоторые отважились испытать это удовольствие и так немилосердно расшибались, падая через голову, что мы были уверены, что они переломали себе руки и ноги. Лед был ровным и крепким, но тонким из-за быстрого течения, так что наш бедный Эльс провалился, когда мы отбежали немного дальше. Я хотел ему помочь, но лед провалился и подо мною, и я тоже начал барахтаться. Я, правда, спасся сам и довольно ловко выбрался из проруби, так как хорошо плаваю, но мой товарищ то выплывал, то нырял и начал тонуть; увидев, что он долго не выдержит, я снова прыгнул в воду, чтобы его спасти, и мы наконец вышли из беды. После забавы мы приняли холодную ванну, и вода с нас текла ручьями, когда мы спешили на постоялый двор.
