Генри Мортон - Южная Африка. Прогулки на краю света
— Баас желает пообедать?
Не отрывая взгляда от букетов, я признался, что да, таково было мое намерение. Тогда девушка протянула меню, и вот что я в нем прочитал:
Перловый суп
Маринованная селедка
Жареный картофель и лимон
Рыба под карри
Баранье рагу с фасолью
Тушеное мясо ягненка
Свиные отбивные
Жареный цыпленок
Холодная йоркширская ветчина
Соленая грудинка
Холодный молочный поросенок
Тушеные овощи — картофель, кабачок, бобы,
зеленый горошек
Желе и консервированные персики
Сыр
Можете себе представить! И это при том, что зал вмещал не больше десяти человек. Я огляделся. Кроме меня, за столиками сидели еще четверо посетителей, и все они были заняты делом — жадно поглощали обед. Да уж, следует признать: жаркий климат никак не влияет на аппетит южноафриканцев. Они научились в этом отношении не зависеть от погоды. Жалюзи опущены, вы поедаете жареного поросенка в прохладной полутемной комнате, а снаружи температура достигает ста градусов в тени. Кажется вполне естественным, что страна, начинавшаяся как животноводческая ферма, в конце концов стала сугубо плотоядной. Однако для того, чтобы понять, насколько рядовые африканеры обожают мясо, надо покинуть фешенебельные столичные отели и приехать в деревню.
«Дайте им хороший кусок говядины да добрый меч в руки, — и они будут жрать, как волки, и драться, как дьяволы». Так говорил Шекспир об англичанах. Однако, насколько позволяли судить мои личные наблюдения, англичане — даже в эпоху правления старого доброго сэра Ростбифа — по сравнению с южноафриканцами выглядели сущими вегетарианцами! Было нечто поистине гомерическое в тех обильных трапезах, которые я наблюдал в маленьких сельских гостиницах. Под бдительным взглядом соседей по столику — истинных африканеров — любой иностранец (пусть даже он только-только покончил с бараниной и приступил к свинине!) начинает чувствовать себя малосильным неженкой и бесполезным слабаком. Полагаю, такой зверский аппетит (как и многое другое в этой стране) достался Южной Африке в наследство от Голландии семнадцатого века.
После обеда ко мне подошла хозяйка гостиницы, и я вполне искренне похвалил ее букеты. Польщенная женщина повела меня в маленький садик и показала клумбы, где произрастало все это великолепие. Как выяснилось, растениям был обеспечен обильный полив из специально устроенного бассейна.
Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы снова тронуться в путь. Перед моим мысленном взором вставали заманчивые картины затененной спальни и белоснежных простыней. Как было бы здорово поспать пару часиков в прохладной постели — вместо того, чтобы опять мчаться по залитому солнцем шоссе! Тем не менее я собрал волю в кулак и буквально заставил себя сесть за руль. Движение на дороге практически отсутствовало, лишь иногда я обгонял чернокожих путников, которые медленно плелись по обочине, да несколько раз проезжали легкие тележки, влекомые упряжками осликов. Добравшись до реки Гуриц, я остановился, чтобы полюбоваться горным ущельем, по которому она протекала. На мой взгляд, лучшей иллюстрации на тему «Обманчивое спокойствие Южной Африки» и не придумать.
Представьте себе пропасть глубиной в несколько сот футов, через которую перекинут длинный железный мост. Если перегнуться через перила, можно разглядеть узкий ржавый ручеек, который протекает по песчаному дну пропасти. Пролеты моста поддерживают три миниатюрные Эйфелевы башни, основания которых закреплены в массивных бетонных барабанах. Вся конструкция задумана и выполнена так, чтобы оказывать как можно меньшее сопротивление потоку текущей воды. Право, подобные предосторожности кажутся смешными, когда смотришь на тоненькую ниточку реки, которая кое-где разлилась и образует крохотные мутные заводи. Однако это сегодня она выглядит такой безобидной. Поглядели бы вы на ту же Гуриц в сезон дождей! Она превращается в ревущий поток, который все сметает на своем пути. Многие южноафриканские реки в течение года претерпевают подобную драматическую метаморфозу: в зимнее время — полноводная река, в засушливый летний сезон — едва заметный ручеек. Не знаю уж, почему, но большинству местных жителей последнее превращение кажется забавным. Мне неоднократно рассказывали «смешную» историю о том, как некий человек упал в пересохшую реку и стоял там и отряхивался от пыли!
Мне потребовалось не так уж много времени, чтобы добраться до Масселбая. Вскоре я уже катил по душным улицам города, разглядывая многочисленные церкви, магазины, гостиницы, снующие туда-сюда велосипеды и автомобили. Несмотря на сильную жару, в Масселбае царило веселое оживление — верный признак экономического роста. А жара и в самом деле стояла удушающая. Свежий морской бриз, который расхваливают во всех рекламных проспектах, очевидно, в тот день взял выходной. Однако белые насыпи морского песка, скопившиеся практически под каждой прибрежной скалой, доказывали: да, действительно, есть такой господин по имени «приятный легкий бриз», и есть у него старший братец (куда менее приятный) по имени «штормовой ветер».
Главной достопримечательностью Масселбая является Поорт, и я немедленно отправился туда — посидеть в тени скал и полюбоваться окружающим пейзажем. Здешний залив, возможно, самый очаровательный из всех естественных водоемов Союза. Длинный и узкий, он словно прорублен в теле скалы. Поорт сообщается с открытым морем, но его дальний конец перегорожен рифами, защищающими лагуну от сокрушительного прибоя Индийского океана. Я наблюдал, как волны набегали и с грохотом разбивались о каменистую гряду. Поневоле укрощенные, они в виде мелкой ряби просачивались через небольшой скальный проход в лагуну. Таким образом, вода в ней всегда оставалась свежей, прохладной и приятной для купания. Однако самым главным достоинством Поорта служит его пологое песчаное дно, которое постепенно понижается к дальнему концу. В результате получался универсальный бассейн: возле берега было достаточно мелко, чтобы там могли купаться шестилетние дети; и в то же время в лагуне находилось место для опытных ныряльщиков и пловцов.
Я сидел на берегу и наслаждался видом плескавшейся на мелководье ребятни. Вот кто замечательно проводил время! Там были прелестные девочки, похожие на вареных креветок в своих розовых купальных костюмчиках. Они шлепали по воде, обдавая друг друга фонтанами брызг, и при этом оглушительно визжали. Мальчишки — гибкие и верткие, словно угри — развлекались более солидным образом: они ныряли с прибрежных скал в просвеченную солнцем зеленую воду. А я, наблюдая за детишками, думал, как замечательно они выглядят и как, наверное, гордятся взрослые южноафриканцы таким здоровым потомством. Дополнительным удовольствием для меня было сознание, что эта летняя сцена разыгрывается на моих глазах не когда-нибудь, а в ноябре.
