Жюль Верн - Золотой вулкан
Что касается числа жертв этого землетрясения, то оно могло быть определено только после опроса. Без сомнения, многие семьи землетрясение или наводнение должно было застигнуть в их хижинах и домах, и можно было опасаться, что большинство их, не успев убежать, погибло.
Бен Раддль, Сумми Ским, Лорик и Жанна Эджертон только чудом остались целы, да и то инженер пострадал. Нужно было как можно скорее доставить его в Доусон.
Само собой разумеется, что о ссоре между Гунтером и Скимом не было больше речи. Назначенная на следующий день дуэль отпадала сама собой. У обоих противников были теперь другие заботы, и, может быть, им уже не суждено было встретиться друг с другом.
К тому же, когда тучи рассеялись и солнце осветило место катастрофы, никто не заметил обоих техасцев. От дома, в котором они жили внизу оврага, залитого теперь Форти-Майльс-Крик, не осталось ничего. Не осталось никаких признаков и от машин, установленных на прииске. Течение устремлялось вперед с большой силой, тем более что пронесшаяся накануне гроза подняла воду, уровень которой не опускался и теперь.
Выбрались ли оба техасца и их рабочие целыми или же нужно было и их причислить к жертвам катастрофы? Никто этого не знал. По правде говоря, не думал об этом и Сумми Ским. Единственной его заботой было доставить Бена Раддля в Доусон, где он мог бы получить хороший уход, подождать там его выздоровления и, если позволит время, ехать обратно через Скагуэй и Ванкувер в Монреаль. Ни Бен Раддль, ни он не имели больше никаких основании оставаться дольше в Клондайке. Теперь, когда прииск N 129 лежал под водой, найти на него покупателей было невозможно. Таким образом, лучшим выходом было как можно скорее уехать из этого ужасного края, в который, как не раз и не без основания говорил Сумми Ским, здравые телом и умом люди никогда не должны ступать ногой.
Но возможно ли было уехать в ближайшем будущем? Не потребует ли болезнь Бена Раддля долгих дней, недель, может быть, месяцев лечения?
Скоро кончалась уже первая половина августа. Не успеет пройти вторая, как ранняя в этих местах зима закует льдом озера и закроет перевал через Чилькут.
Точно так же станет и Юкон, и последние пароходы, идущие к его устью, уйдут раньше, чем можно будет Бену Раддлю отправиться в дорогу.
В таком случае пришлось бы провести целую зиму в Доусоне. Конечно, перспектива оставаться семь или восемь месяцев в занесенном снегами Клондайке с его пятидесяти— и шестидесятиградусными морозами была совсем непривлекательна. Чтобы избежать такой неприятности, надо было спешить в Доусон и поручить больного доктору Пилькоксу, потребовав от последнего, чтобы он вылечил Бена в самый короткий срок.
Вопрос о средствах передвижения был очень щекотливый, но, к счастью, Нелуто нашел свой транспорт невредимым на той возвышенности, где он чинил его. Лошадь же, которая паслась на свободе, в момент катастрофы убежала; ее удалось поймать и привести.
— Едем! — воскликнул Сумми Ским. — Едем сейчас же!
Бен Раддль схватил его за руку.
— Сумми, — сказал он, — простишь ли ты меня? Если бы ты знал, как я жалею, что увлек тебя в это предприятие!..
— Речь сейчас не обо мне, а о тебе, — возразил сердито Сумми. — И если ты не будешь послушен, то смотри!.. Госпожа Жанна забинтует тебе как можно лучше ногу, затем Патрик и я уложим тебя на хорошей травяной подстилке в повозку. В нее сяду я с госпожой Жанной и Нелуто. Лорик и Патрик доберутся до Доусона сами, как уже они знают. Мы поедем настолько быстро… нет, я хочу сказать — настолько медленно, насколько это будет необходимо, чтобы тебя не трясло. Раз ты попадешь в госпиталь, твои страдания кончатся: доктор Пилькокс починит тебе твою ногу, лишь взглянув на нее… Только бы не осматривал он ее чересчур долго, чтобы мы могли уехать до зимы!
— Дорогой Сумми, — сказал Бен Раддль, — возможно, что мое лечение потребует нескольких месяцев, а я понимаю, как ты спешишь вернуться в Монреаль… Почему бы тебе не уехать?
— Без тебя, Бен?.. Ты бредишь, я полагаю! Я предпочел бы сломать ноту и себе.
Тарантас, в котором повезли Бена, двинулся по дороге в форт Кудахи, по правому берегу Форти-Майльс-Крик, среди множества людей, шедших искать себе работы на других приисках. У берега реки шли еще работы на приисках, не задетых наводнением, но и здесь их эксплуатация откладывалась. От сотрясения почвы во время землетрясения, распространившегося на пять-шесть километров по обе стороны границы, их машины оказались поломанными, дома разрушенными, шахты заваленными, так что они представляли сейчас самое печальное зрелище. Но это не было все-таки полным разрушением, и работы на них могли возобновиться в будущем сезоне.
Тарантас двигался медленно, так как скверная дорога причиняла сильную боль раненому. Только через день доехали до форта Кудахи.
Конечно, Сумми Ским всячески старался помочь Бену, но, надо сознаться, он оказался очень неловким, и без помощи Жанны Эджертон инженеру пришлось бы плохо. Она придумывала тысячу способов, чтобы получше устроить сломанную ногу, находила для нее все новые, и всегда лучшие положения, а главное, легко находила наиболее подходящие слова, чтобы поддержать хорошее настроение больного.
К несчастью, ни она, ни Сумми Ским не могли вправить ногу. Для этого нужен был врач, а его не было ни в форте Кудахи, ни в форте Реалайанс, до которого путешественники добрались через двое суток после того, как покинули Кудахи.
Сумми Ским не без основания беспокоился. Не ухудшится ли за такой промежуток времени положение его кузена без врачебной помощи? Впрочем, Бен Раддль без жалоб переносил свои страдания. Они должны были быть очень сильны, но он сдерживался, чтобы не беспокоить Сумми Скима, и тот понимал это по стонам, которые вырывались у больного во время приступов лихорадки.
Нужно было торопиться и во что бы то ни стало добраться до станции Клондайк. Только там Бен Раддль мог получить надлежащий уход. С каким облегчением вздохнул Сумми Ским, когда наконец 16 августа повозка остановилась у подъезда доусонского госпиталя.
Как раз в этот момент Эдита Эджертон находилась у дверей по делам своей службы. Одного взгляда было ей достаточно, чтобы понять, какого больного ей привезли. Это ее сильно взволновало, и ее внезапную бледность заметили все окружающие. Как бы сильно ни было, впрочем, это волнение, она ничем не выдала себя, разве только забыла поцеловать свою кузину.
Она тотчас распорядилась принять меры к облегчению страданий раненого, который от сильного жара впал в полусознательное состояние. Под ее руководством его спустили с повозки и отнесли в госпиталь с такими предосторожностями, что он не издал ни одного стона. Десять минут спустя он был помещен в отдельную палату.
